Михаил Михеев - Время молодых [litres]

Вся зачистка отняла у Кольма секунд десять, не более. А потом удар ногой в дверь – и картина, в общем-то, ожидаемая, но все равно неприятная. Классическая такая, десятками фильмов растиражированная – белая женщина в плену у обезьяны. Завидных размеров экземпляр последней, кстати, тоже имелся, но, судя по тому, что штаны этот орангутанг спустил едва до половины, успел Кольм вовремя. Похоже, когда за дверью рвануло, он так и замер в ступоре, а сейчас… В общем, он не знал, за что хвататься, и так и умер, без штанов, зато с эрекцией.

– Ты как? – пилот спокойно перешагнул через тело и двинулся к дивану, на котором раньше, скорее всего, сиживали посетители, а сейчас валялась та самая белая женщина, кстати, даже одетая. Правда, руки связаны, а на лице синяк, но это уже мелочи.

– Жить буду, – неестественно спокойно отозвалась Татьяна. Похоже, она была на грани истерики, поэтому Кольм начал с того, что залепил ей пощечину, а затем, для закрепления эффекта, вторую.

– Как, полегчало?

– Ага. Руки развяжи.

– Без проблем, – тонкая синтетическая веревка способна удержать на весу грузовик, но режется легко, будто специально этого ждет. Два коротких движения ножом – и проблема решена. Татьяна размяла кисти рук, скривилась, а потом вкатила Кольму шикарную пощечину.

– Никогда, – она буквально шипела. – Слышишь? Никогда не смей поднимать на меня руку, – И, без перехода, кинулась ему на шею. – И не смей, слышишь? Не смей оставлять меня одну!

Ну, вот и истерика во всей красе. Да такая, что рубашка на плече моментально промокла. Но времени приводить Татьяну в себя уже не было, в прикрепленном к уху динамике негромко пищал голос Евгении:

– Голубки, я все понимаю, конечно, но к вам направляется еще человек пятнадцать, не меньше. Я их задержу, но не остановлю. Так что прекращайте нежности да выбирайтесь оттуда шустрее.

– Откуда бегут?

– Справа. И слева… Черт, они сейчас вас отрежут!

– Не дождутся, – Кольм с трудом оторвал вцепившуюся, как клещ, девушку. – Татьяна… Тань! Слушай меня. Мы выберемся, обещаю. Но плакать будешь потом, хорошо? Да, такая я скотина бесчувственная, но – все потом. А сейчас бежим!

Чем хороши такие вот здания, так это их приспособленностью ко всевозможным перепланировкам. Обратная сторона медали – тонкие стены едва не из картона, пропускающие звук и разрушающиеся даже от несильного удара. Кольм, волоча за собой Татьяну, буквально проломился через одну, вторую, вылетел в какой-то коридор, пронесся по нему. Лестница – и вниз, бегом. Сзади раздался топот, потом чей-то вопль и шипение, которое бывает, когда что-то очень горячее попадает в воду. Похоже, Евгения время зря не теряла и сейчас, помимо прочего, разворотила из лучемета водопровод. Очень хорошо. Стало быть, там, позади, сейчас паника, и, пока негры не разберутся, кто их обстреливает, погони можно не опасаться. Пара-тройка минут – но им больше и не надо.

У склада, к которому бежал сейчас Кольм, имелись крепкие стены и мощные железные двери. А еще – двое часовых. Пилот, влетев в коридор, сразу бросился на пол и, перекатываясь, выпустил в них последние пули. Затем распахнул дверь. Ну да, все как он и вычислил при наблюдении. Шестеро уральцев, двое, правда, серьезно ранены. Все связаны – пленившие их нигерийцы не посмели распутать очнувшихся пленных, резонно опасаясь, что те могут наплевать на последствия и, до того, как их остановят, успеть открутить кое-кому пустые головы. И с ними генералиссимус! Ха, что интересно, никто его развязывать не собирался, что наводило на определенные мысли касательно любви нигерийцев к своему диктатору. Выдернув у одного из убитых часовых нож, здоровенный, брутальный и не слишком функциональный тесак, Кольм не глядя сунул его Татьяне:

– Быстро, освободи их, а я покараулю.

Забрав у одного из убитых автомат и запасные обоймы, пилот занял оборону, но ни топота ног, ни воплей, ни выстрелов, обычно сопровождающих продвижение толпы придурков с оружием, но без подготовки, слышно не было. В ухе вновь зазвенел голос Евгении:

– Они все еще на втором этаже. Забились в какой-то закуток, мне их там не достать. Похоже, совещаются и решают, что делать дальше. Атамана-то ты грохнул и еще кучу народу положил…

– Это хорошо. Сможешь еще несколько минут не давать им высунуться?

– Постараюсь, – голос Евгении звучал не слишком уверенно. – Только вы там быстрее, а то мне здесь одной что-то неуютно…

– Держись, героиня. Выберемся…

И они выбрались. Даже четверо хорошо подготовленных солдат за спиной в такой ситуации значат многое. Особенно учитывая, что противники – не восточники и даже не местные регулярные части, а сброд. Но Кольму все-таки не повезло. Автомат он отдал одному из солдат, логично рассудив, что, во-первых, безоружным и без этого не остался, а во-вторых, что здесь и сейчас разжиться стволом не проблема. И надо же было так случиться, что, пройдя буквально десяток метров и свернув за угол, он буквально нарвался на очередную группу нигерийцев, которую Евгения не смогла засечь.