Михаил Михеев - Время молодых [litres]

– Ну и ладно. Как, будем пить и веселиться?

– Будем, – хмуро отозвался Устинов. – Только не здесь.

Ну, не здесь – значит, не здесь, тем более что шум и толпа народу действовали на привыкшего за последние годы к тишине и безлюдности коридоров своего корабля Александрову на нервы. Не то чтобы очень, однако некоторый дискомфорт он все же ощущал. И, когда они втроем уединились в прилегающей к основному залу комнатке с уставленным едой столом и отличной звукоизоляцией, а Громова, вдобавок, запустила глушилку, он смог наконец, расслабиться. Правда, лишь самую чуточку – с сидящими рядом дружелюбными акулами совсем уж блаженствовать, забывая о реальности, не стоило.

– Но в чем-то наш маршал прав, – Громова продолжила фразу, будто и не прерывала разговор. – Женщину ваш приятель склеил лихо. А ведь она, думается мне, именно с вами хотела… пообщаться.

– Гм? – приподнял брови Александров.

– Я сказала – вы услышали. Кстати, адмирал, а почему вы до сих пор не женаты?

– Почему не женат? Был. Дважды. На Новой Каледонии и на Мурманске Огненном.

– И?

– Пусть он землю бережет родную, а сосед Катюшу сбережет, – внезапно и довольно резко вмешался маршал. – Беда доброй половины космолетчиков. Хелен, вы как будто не наводили справок. Хватит, ему этот разговор неприятен, разве не видите?

– Вижу, – спокойно отозвалась Громова. – Но, во-первых, как раз на его реакцию я и хотела посмотреть, а во-вторых, откровенно говоря, я не против была бы привязать Владимира к нашей планете посильнее.

– Да уж куда сильнее. У него здесь вся семья.

– Лишний якорь не помешает. Тем более, что… Ну да ладно, не суть. Давайте, действительно, поговорим о деле.

Интересная оговорка, подумал Александров. Случайно или нарочно, чтобы меня заинтересовать? Ладно, подождем, подумаем.

– Ну, давайте о деле. Правда, я к этому разговору не готовился, так что хотелось бы вначале услышать вас.

– Меня? Хорошо. Владимир Семенович, вы не хотели бы возглавить правительство планеты?

– Я? Нет.

– Почему? – теперь настала очередь бровям Громовой взлетать чуть не до прически. – Вы мне казались человеком со здоровым карьеризмом.

– Вот именно что со здоровым. А то, что вы мне предлагаете… Знаете, это собачья работа. Ход ваших мыслей более чем понятен. Герой, популярная у электората фигура, пройдет с полпинка, и любая, абсолютно любая должность будет встречена с пониманием. Ну а что дальше?

– Что?

– Хелен Валентиновна. Что вы и те, кто вместе с вами получите, ясно. Укрепите свои позиции в руководстве планеты. Плюс военные, которые и так-то вас поддерживали, теперь окажутся фактически вашим карманным ресурсом. Ну а мне-то что? Должность, которая ничего не решает?

– Но…

– Дайте мне договорить, – получилось излишне резко, однако Александров избытком дипломатичности никогда не страдал, а сейчас его несло. Наверное, количество выпитого сегодня вина все же сказалось. – Я вас не перебивал. Так вот, глава правительства – компромиссная фигура, вынужденная согласовывать каждый свой шаг. В вашей системе сдержек и противовесов… Да на черта мне все это сдалось?

– Гм. Интересный ход мыслей. А если бы я предложила вам стать диктатором?

– Это вопрос риторический, академический или…

– Считайте прощупываньем почвы.

– Нет.

– То есть?

– Я не хочу, чтобы про меня говорили «чижика съел», – усмехнулся адмирал.

– В смысле?

– От него кровопролитие ждали, а он чижика съел 5, – процитировал Александров. – Классику стоит знать.

– Классику я знаю, – как бы ни владела собой Громова, в ее голосе явственно промелькнуло раздражение. – Я вас не понимаю.

– А что тут не понимать? Диктатором я и сам могу стать, даже без посторонней помощи. Но вот что дальше? Качественного скачка в организации военных действий мы не получим, а вот проблем огребем по самое не балуйся. Начнем с того, что народ наш захочет, чтобы я немедленно объявил о независимости. В условиях войны это – прямое предательство. И вынужденность ситуации никто не поймет. Эти каз… эти пи… эти му… Короче, наши столичные партнеры отреагируют совершенно предсказуемо. Тут же примчится эскадра из метрополии наводить порядок, и вне зависимости от дальнейшего развития событий мы сыграем на руку врагам. Если же я не объявлю о независимости, меня все равно отстранят. Из той же метрополии. В первом случае будет куча трупов и море крови, во втором меня проклянет мой собственный народ. И будет презирать. Есть в шахматах термин, не помню, как он называется, но суть проста: любой ход приводит к ухудшению позиции. На хрен мне это нужно, пардоньте за мой французский?