Михаил Михеев - Время молодых [litres]

Вассерман еще раз посмотрел на тех, кто держал здесь оборону. Усталые, грязные – но какой огонь в глазах! Нет, молодежь не стоит пока списывать со счетов. Ради такого будущего можно жить и бороться. И видно, что, случись нужда, эти четверо наплюют на усталость и вновь пойдут в бой. Двое мужиков, две девчонки… Причем лицо второй, аккуратно, почти нежно держащей на коленях потертый снайперский лучемет, тоже кажется смутно знакомым. Интересно, откуда? Память упорно отказывалась дать пояснения, но это было и неважно. Вассерман, чтобы не показать удовлетворенности картиной, сделал свирепое лицо и рявкнул:

– Ну и что здесь творится? Как это понимать? Докладывайте!

Евгения Камова всегда считала себя посредственным аналитиком. При этом слово «посредственный» можно считать похвалой, те, кто ее учил, серьезных задатков к такого рода деятельности вообще не видели. В упор. А главное, Евгения, будучи далеко не дурой, сама прекрасно все это осознавала. Именно поэтому, несмотря на имеющиеся у нее, как и у каждого нормального человека, амбиции, она беспрекословно подчинилась в свое время Николаевой. Да, было немного обидно, тем более, у истоков процесса она стояла лично, вот только раз уж Ирину назначили командовать, пришлось выполнять требования субординации. Дисциплина – наше все! А с другой стороны, и риск меньше, проигрыш сшибет с пьедестала лишь подругу-начальницу, Евгению же максимум заденет краешком.

Николаева не лопухнулась и умчалась на Урал, за своей долей почестей и славы. Камова же осталась – ее не обделили наградами, однако вечно находиться в тени своей более успешной соратницы… Нет уж, увольте. И потом, кем она станет там? Каким-нибудь офицером по связям с общественностью? Здесь же, в колонии, она величина, причем немалая. И потом, на этой планете имелась возможность собрать колоссальный материал по теории и практике ведения допроса. Тот самый практический материал, который пойдет в уже наполовину написанную диссертацию, которую сразу же пометят грифом «совершенно секретно» и закроют для всех, кроме узкого круга лиц, имеющих серьезные допуски. А главное, все это подготовить можно не мараясь – Евгения, хоть и тщательно скрывала данное обстоятельство, была элементарно брезглива.

И вот, сама того не желая, оказалась она в самом центре войны. И не просто наблюдателем, а с лучеметом в руках бегая по вражеским тылам. К подобного рода тренировкам Евгения относилась крайне отрицательно, однако так получилось, что она помнила, как погиб ее отец и по каким причинам. Не сама, естественно, по рассказам матери. И потому ни на минуту не сомневалась, что отец, будь он жив, поступил бы точно так же.

И вот, победа! Они смогли-таки пробиться на крышу торгового центра, где и засели, паля во все стороны, благо успели наложить лапу на арсенал уничтоженной банды. Технически и вовсе имели шансы отсидеться незамеченными, воды запасти успели, еды из какого-то разгромленного, но еще не разграбленного до конца магазина тоже приволокли. Были шансы, были, главное сидеть тихонько и не отсвечивать, однако не повезло. На них вышла какая-то воинская часть и, не долго думая, устроила осаду по всем правилам. Обычные бандиты ушли бы, но тут, видать, командир упертый попался. А самое обидное, сколько Евгения не пыталась его обнаружить, получить результат не смогла. И никакой снайперский прицел ни помог, уж больно ловко прятался гад. Но, тем не менее, они добились паритета. Враг залег, изредка постреливая, но идти на штурм не пытался, впечатленный потерями. Вот только раненые, из которых один, Кольм, находился уже на грани вечного покоя, не давали обрадоваться раскладам.

Да уж, влип герой Нового Амстердама. Две пули: одна разворотила легкое, вторая совсем чуть-чуть разминулась с сердцем. Другой бы помер давно, а этот все еще дышит. Видать, много сил вложили в него боги, для непростой судьбы готовили. И ведь не помочь ничем, спасти мальчишку можно разве что в регенераторе, а его почему-то не видно. И то, что Татьяна от парня не отходит, когда не стреляет, конечно, ничего уже не меняет.

Жаль парня, если честно. Хотя Евгения его изначально малость недолюбливала – за чересчур высокое самомнение, напускную невозмутимость и свойственную многим пилотам дурацкую привычку делать быстрее, чем думать – она не могла не признать: без него ей бы Таньку не вытащить. Храбрый парень и умелый. Не повезло только. И ему, и Татьяне…