Ольга Крамер - Наперекор судьбе [litres]

– Это наша страховка. Мы ведь в Зоне, а не пикник на обочине устроили. Нам ничего от вас не надо и выстрелили мы, только чтобы предупредить.

– О чем? – вмешался молодой. – О том, что следующий выстрел может быть в голову? Отец сказал, что с нас нечего взять.

Подняв с земли небольшой кусок асфальта, Киконин подбросил его в ладони, ловко поймал, а после этого развернулся и зашвырнул его вперед, туда, куда собирались идти мужчины. Камень пролетел несколько метров, неожиданно замер в полутора метрах над землей, а затем его закрутило в потоке гравитационной карусели. Он с каждой секундой ускорялся, словно его засунули в невидимую центрифугу, и как только набрал сверхзвуковую скорость, его разорвало, превратило в асфальтовую пыль.

– Вот от чего. Еще несколько шагов и на месте этого камня могли бы оказаться вы. Такая себе смерть, да? – капитан говорил непринужденно, словно речь шла о чем-то банальном и неинтересном. – Зачем вы проникли в Зону? Что, как только Периметр превратился в одну большую дыру и проникнуть в Московскую Зону стало проще простого, решили поживиться? Артефактов дорогих найти быстренько? Только вы плохо понимаете, в каком дерьме оказались. Ничего, кроме смерти – вы не найдете.

– Не нужны нам артефакты и деньги, – повысил голос мужчина. Он выпрямился, сжал кулаки, лицо его скривилось от злости, и капитану показалось, что тот готов вот-вот наброситься на него.

– Я сына ищу! Понимаешь, сына! И срать хотел на все эти цацки! Он срочник, службу проходил на Кордоне. И пропал во время последних событий. Мне сказали, что он погиб, но тело его не было найдено. А я уверен, что он жив! Я чувствую это, понимаешь?! Как отец чувствую, всем своим сердцем. Он не мог умереть! И пока я сына не найду, я из Зоны не уйду. Чего бы мне это не стоило.

Убитый горем человек заорал, подавился собственным криком, закашлялся, схватился за грудь и сложился пополам, тяжело дыша. Парнишка тут же вытащил из кармана блистер с таблетками, подскочил к отцу, подставив ладонь с лекарствами к его рту.

– Прости, мужик, – искренне извинился офицер. – Как твоего сына звали?

– Миронов Сергей Олегович, двадцать два года. До дембеля оставалось всего два месяца ему.

Не теряя времени, Виста вытащила коммуникатор. Первое, на что она наткнулась, вбив данные – был некролог на рядового Миронова. Информации о парне было мало. Служить на Кордон он попал четыре месяца назад, служба была безупречной, на дембель он уходил бы в звании младшего сержанта. Небольшая и ничем не примечательная биография, подкрепленная фотографией. Он, как и брат, был очень похож на отца.

– Ну что? – Женя заглянул Висте через плечо.

Виновато пожав плечами, хакерша показала некролог пилоту. Никаких утешительных новостей или ниточек, ведущих к парню.

– Что вы там шепчетесь? Мы можем идти? – хрипя и держась за сердце, мужчина поднял с земли оружие и с заметным трудом выпрямился.

– Можете, – согласился офицер. – Только мой совет – возвращайтесь домой. Вокруг – смерть, куда вы не шагнете. Ваш сын не хотел бы такой судьбы для вас.

– Не тебе решать, – мужчина закинул ремень с «Ижом» на плечо и махнув рукой сыну, развернулся.

– Виста, может мы сможем как-то им помочь? – обратился офицер к продолжавшей рыться в массивах информации хакерше.

– Как бы я этого не хотела, боюсь, рядовой Миронов действительно погиб по время штурма. Воскрешать мертвых, к сожалению, даже в Зоне нельзя.

– Отцовское сердце не может врать, – офицер провожал взглядом мужчин. – Я хочу верить в это.

– Может, – выдавил из себя пилот.

Он смотрел на свою ладонь, в которой на цепочке из нержавеющей стали лежал жетон военнослужащего. Mironov S. O., дата рождения, группа крови и номер воинской части. Вся жизнь, кажется, уместилась на этих пластинах – от рождения до смерти. От первого крика – до последнего вздоха. Непослушными руками пилот вытащил из кармана окровавленный лист бумаги с запиской, которую он так и не решился открыть. Все это Титовой перед смертью отдал умирающий на ее руках солдат-срочник. Каждый день, каждую минуту жетон с письмо были перед глазами Василисы, не позволяя забыться ни на минуту. В моменты, когда она валилась с ног, терялась в реальности и галлюцинациях от сильной усталости и лекарств, жетон напоминал, что все случившееся правда. Когда Титова поняла, что медленно умирает, с каждой минутой теряя рассудок, она попросила сохранить эту вещь Женю. Тогда пилот, чьи мысли занимали другие проблемы, машинально убрал жетон и пообещал Васе сберечь его. Понимая, что воспоминания, при которых девушка получила жетон, ее только убивают, он не единожды хотел его выбросить, но нарушить своего слова не мог.