Сергей Михеев (самиздат) - Билет не туда. Трилогия [CИ]

Маршбросок многим давался тяжело, особенно когда мы снова вошли в молодые, «мусорные» леса. На привалах народ просто падал, даже офицеры выматывались. Радовало, что никто не был сколь-нибудь серьезно ранен и бывшие пленные не успели потерять форму от голода, кормить их охрана лагеря даже не собиралась. На одной из остановок я подсел к Язону и задал интересующий меня вопрос, касающийся его боевого опыта. Ощущения меня не подвели, ему тоже приходилось побывать под огнем. Отряд, к которому он прибился, базировался в астероидном поясе и народ там был непростой, нелегальные старатели, торговцы запрещенным товаром и даже пираты пошаливали. Успокаивали всех быстро, но дураки не переводились, многим казалось, что, если над тобой нет постоянного контроля, как в более цивилизованных местах, можно бузить и шалить как вздумается. Не доходило до людей, что кормушка там реально одна, и сдать нарытое можно только в одном месте. А полулегальные пункты снабжения и переработки только кажутся таковыми, до первого окрика руководства патруля.

Для несения полноценной караульной службы на привалах нас было маловато и, не мудрствуя лукаво лейтенант просто разделил посменно время ночного привала среди бойцов. Молодежь он от этого избавил, они и так выматывались в течении дня по полной. Меня он тоже отнес к старикам, что было разумно (и приятно, не буду скрывать). Без ложной скромности, кроме меня боевого опыта ни у кого из нашей группы не было. Разве что у Язона, но без официальной фиксации в его досье. Но он и не стремился брать на себя лишние обязанности. Позиция понятная, и в чем-то достойная уважения, но нас в корпусе воспитывали иначе. На первом привале меня поставили в первую, самую простую смену. Лагерь быстро успокоился, офицеры о чем-то посоветовались между собой, и лейтенант подошел ко мне.

— Бдишь?

— Да, — ответил я, — хотя пока особой нужды в этом нет. Разве что, птицы раскричались с чего-то. — Птицы на самом деле немелодично орали в кронах деревьев, никаких там красивых трелей, что любят описывать в романах. Не то что бы меня это реально беспокоило, присутствия посторонних рядом с нами я не ощущал, но показать командиру, что я не расслабляюсь, стоило.

— Не обращай внимания. Кроны деревьев начинаются метрах в шестидесяти над поверхностью — им плевать, что происходит внизу. Пусть хоть полк промарширует — они реагируют на опасность сверху. А что там их растревожило — нас не касается. Скорее всего…. Вот что я хотел спросить.

— Да, лейтенант?

— Вы, хаоситы, совсем по-другому обращаетесь со старшими по званию. Как-то по-простому что ли. Я не раз уже это замечал. Другой устав?

— Извините, лейтенант, если я нарушаю правила субодинации, я тут совсем недавно, пока не привык. А в целом, да, у нас в корпусе и вообще в гвардии принято не столь формальное общение. Хотя у техов, слышал, по-другому. Разница в подходах к обучению и к взаимоотношениям. Наверное, так.

— Поясни, что имеешь в виду?

— Это сложно сделать, но попробую. Дело в том, что подготовить хорошего бойца в технологических войсках и у нас, в традиционных — большая разница, очень разные подходы и методики. Даже не так. Вот я закончил седьмой курс перед тем, как отправился стажироваться сюда. А до этого учился в семье — неподготовленного подростка не зачислят в корпус.

— Я понимаю, мечника или стрелка из лука вырастить и подготовить долго и дорого. А у вас вообще довольно разносторонняя подготовка. Но устав?

— Нет, я, наверное, плохо объясняю — сам никогда над этим не задумывался. Наши подразделения выросли из личных дружин аристократов. У меня есть обязанности перед своим командиром, и у командира есть обязанности предо мной. Смесь средневекового права и военной демократии. Раньше я вообще имел право не выполнять приказа руководителя, стоящего над моим командиром. Сейчас, конечно, не так, но определенные пережитки сохранились. Неформально нам не отдают приказ выполнить то или иное, а как бы договариваются со мной об этом. Реальное наполнение изменилось, но форма — сохранилась.

— Не очень понятно, скорее не так — понятно, но как-то слишком чудно. Как такая армия может вообще воевать?

— Ну как. Вы, наверное, в курсе — воюет и очень неплохо. Просто мы слишком разные. Кстати, да, еще и это. Все бойцы в боевой шкуре, хоть немного, но разные. Для командира мы совсем не взаимозаменяемые винтики, как это у техов. Извините, если резко. Но это так. Командиру всегда приходится учитывать это. Слишком мало оснований формализовывать отношения.