Кристи Голдэн - Assassin's Creed. Кредо убийцы

– Нет, – возразил Давуд, – это привлечет к нам лишнее внимание. Сейчас мы грабим по необходимости. Но лучше держаться в тени. Не поддавайся жадности, Юсуф. Это сделает тебя…

Слова замерли у него на губах, когда внизу открылась дверь и от лестницы донеслись звуки разговора. Юсуф и Давуд посмотрели друг на друга округлившимися от удивления глазами. Юсуф метнулся к окну, рванул на себя ставни, посмотрел вниз.

Под окном стоял стражник в таких пышных одеждах, каких Юсуф никогда не видел. Путь к побегу через окно был отрезан.

– Там не пройти, – шепотом сообщил он. – По крайней мере, сейчас.

Давуд кивнул:

– Наблюдай за ним. Может быть, они не пойдут сюда сразу.

– Я рад, что дела идут хорошо, – послышался голос с сильным акцентом, сразу же не понравившимся Юсуфу, хотя опознать его так и не удалось. – Разумеется, тамплиеры давно и пристально наблюдают за Большим базаром. Не только ассасины умеют при необходимости прятаться на самом видном месте. Но сейчас в нашем распоряжении появились постоянные лавки.

Донесся резкий гортанный смех. Давуд и Юсуф обменялись испуганными взглядами. Неужели чужестранец с холодными глазами, новый владелец лавок, создал какую-то шпионскую организацию? Ассасины? Тамплиеры? Юсуф никогда не слышал таких слов.

Но похоже, для Давуда они что-то значили, судя по тому, как он побледнел и задрожал.

– Давуд, – шепотом позвал Юсуф.

Но тот приложил палец к губам, а потом к уху, что означало «молчи и слушай».

Затем Давуд подошел к окну, чтобы своими глазами посмотреть на стражника. И то, что он там увидел, потрясло его еще больше.

Разговор невидимых собеседников продолжался.

– Вы станете одним из самым богатых людей в городе, – сказал первый.

– Одним из? – удивился новоиспеченный владелец лавок.

– Думаю, у султана монет чуть больше, – ответил первый. – Как бы там ни было, это следует отпраздновать.

– Что ж, раз уж я скоро стану одним из богатейших людей Константинополя, позвольте угостить вас старым вином, припасенным для подобных случаев. Оно наверху в моей комнате. Я его там запираю на ключ, слугам нельзя доверять. Подождите немного, я сейчас принесу.

– Уходи, – вдруг резко сказал Давуд.

Он повернулся лицом к двери, вытащил из ножен кинжал, который ему бросил Юсуф. – Забирай мешки. Ты быстрее меня, и у тебя есть твой клинок. Ты сможешь убежать. А я нет. Я задержу их, насколько смогу.

– Давуд…

Они услышали шаги по лестнице.

– Торговцы рассчитывают на тебя, – прошептал Давуд. – Мне многое хотелось бы тебе сказать, но… уходи. Живи, держись в тени, защищай Большой базар!

Юсуф застыл, не в силах сдвинуться с места.

Дверь открылась, и все, что случилось дальше, заняло, казалось, одно мгновение.

Давуд с криком бросился на вошедшего, рука с кинжалом взлетела и опустилась. Несмотря на неожиданное нападение, вошедший увернулся, и кинжал поразил его не в грудь, а в плечо. С мрачным лицом хозяин правой рукой выхватил кинжал, а левой, не обращая внимания на рану, вцепился Давуду в волосы и развернул его лицом к Юсуфу.

С ужасом Юсуф посмотрел в глаза другу.

– Беги! – крикнул Давуд.

Хозяин поднял кинжал…

Все окрасилось в алый цвет. Кроме него, Юсуф ничего не видел.

Алая кровь хлестала из распоротого горла друга.

Алый крест сверкал на перстне, украшавшем руку хозяина.

Больше всего Юсуфу хотелось остаться и драться до конца, умереть рядом с другом. Но выбор сделали за него. Давуд ценой своей жизни сохранил его жизнь, чтобы он и дальше защищал торговцев и их семьи.

Рыдая, Юсуф выполнил последнее желание друга – он побежал, захватив с собой оба мешка, выпрыгнул через окно в ночь и, пользуясь крюком, завещанным отцом, помчался к спасению, пока его друг истекал кровью на роскошном ковре.

На следующий день человек с красным крестом на перстне был найден мертвым, и сделка с покупкой лавок на Большом базаре не состоялась. Юсуф не знал, что произошло. Он просто решил, что всю свою жизнь посвятит делу, ради которого его друг пожертвовал жизнью.

Он будет держаться в тени и защищать тех, кто сам защититься не может.

И будет ждать появления другого человека с красным крестом.

– Его всегда так трудно понять, – послышался мужской голос.

– Муссу или Батиста? – прозвучал в ответ женский, спокойный и чуть ли не заботливый.

– Обоих.

– Согласна с тобой. Они оба сложные индивиды.

– Батист сделает регрессию еще более сложной, если его поток памяти будет замутнен какими-нибудь ядами.