Айзек Азимов - Лаки Старр и спутники Юпитера [litres с оптимизированной обложкой]

– Я говорил, что он робот! – в отчаянии сказал Верзила.

Пеннер коротко рассмеялся.

– Вы ошибаетесь. Я не робот. Но если робот существует, то я знаю, кто он.

– Кто? – сразу спросил Верзила.

Ответил Счастливчик:

– Очевидно, он считает, что один из нас.

– Спасибо! – сказал Пеннер. – Как вы объясните это? Вы говорили о зайцах – людях, тайно проникших на борт «Спутника Юпитера». Говорили о нервах! Но разве нет двух человек, которые силой проникли на борт? Разве я сам не был свидетелем этого? Вы двое!

– Совершенно верно, – заметил Старр.

– И вы привели меня вниз, чтобы иметь возможность осмотреть весь корабль. Вы занимали меня разговорами о роботах, надеясь, что я не замечу, как вы изучаете корабль, как под микроскопом.

Верзила сказал:

– У нас есть на это право. Это Дэвид Старр!

– Он говорит, что он Дэвид Старр. Если он член Совета, то может это доказать и знает как. Если бы я вовремя подумал, то потребовал бы доказательств до того, как вести вас сюда.

– Еще не поздно, – спокойно сказал Старр. – Вы хорошо видите на расстоянии? – Он поднял руку ладонью вперед и закатал рукав.

– Я ближе не подойду, – гневно ответил Пеннер.

Старр на это ничего не сказал. Он дал возможность говорить своему запястью. На внутренней стороне запястья, казалось, у него была обычная кожа, но ее обработали гормональными препаратами очень сложным способом. И теперь, отвечая на приказ его определенным образом выраженной воли, на коже появилось темное овальное пятно, постепенно ставшее черным. В нем маленькие желтые искорки образовали знакомый рисунок Большой Медведицы и Ориона.

Пеннер выдохнул, как будто кто-то выдавил силой воздух из его легких. Мало кто видел знак Совета, но с самого детства все знали о его существовании – это окончательное и неоспоримое подтверждение личности члена Совета Науки.

У Пеннера не оставалось выбора. Молча, неохотно он отключил силовое поле и отступил.

Верзила в гневе устремился к нему.

– Мне следовало бы разбить тебе голову, ты, кривой…

Счастливчик оттащил его.

– Забудь об этом, Верзила. У него такое же право подозревать нас, как у нас – его. Успокойся.

Пеннер пожал плечами:

– Мне казался логичным мой вывод.

– Согласен с вами. Думаю, теперь мы можем доверять друг другу.

– Может быть, – язвительно ответил главный инженер. – Вы установили свою личность. А как насчет этого малыша с громким голосом? Кто установит его личность?

Верзила нечленораздельно зафыркал, и Дэвид встал между ними.

– Я ручаюсь за него и принимаю на себя всю ответственность. А теперь предлагаю вернуться в каюту, прежде чем нас не начали искать. Все происшедшее, разумеется, строго конфиденциально.

И как будто ничего не случилось, они снова стали подниматься.

Им отвели каюту с двухъярусной кроватью и умывальником, из которого вода текла тонкой струйкой. В каюте больше ничего не было. Даже тесные спартанские помещения «Метеора» казались роскошью по сравнению с этим.

Верзила сидел на верхней постели, скрестив ноги, а Дэвид влажной губкой протирал шею и плечи. Разговаривали они шепотом, сознавая, что по другую сторону стены могут оказаться чьи-нибудь уши.

Верзила сказал:

– Послушай, Счастливчик, допустим, я займусь по очереди каждым на корабле. Ну, теми десятью, в ком мы не уверены. Буду задираться, обзову как-нибудь, все такое. Разве не ясно, что тот, кто меня не ударит, робот?

– Вовсе нет. Он может не захотеть нарушать дисциплину на корабле, или не захочет связываться с Советом Науки, или просто не такой человек, чтобы драться с тем, кто его меньше.

– Ну, Счастливчик? – Верзила немного помолчал, потом осторожно сказал: – Я вот все думаю: почему ты так уверен, что робот на корабле? Может, он остался на Юпитере-9? Это возможно.

– Да, знаю, и все же я уверен, что робот на борту. Вот и все. Уверен и не знаю почему, – задумчиво сказал Старр. Он лег и постучал по зубам ногтем. – В первый же день, как мы высадились на Юпитер-9, что-то произошло.

– Что?

– Если бы я знал! У меня было озарение; я знал или подумал, что знаю, как раз перед сном, но потом исчезло. И я не смог его вернуть. На Земле я бы попросил сделать психопробу. Великая Галактика, клянусь, попросил бы! Я испробовал все, что мог. Напряженно думал, пытался избавиться от всех других мыслей. Когда мы были внизу с Пеннером, я попробовал выговориться. Думал, что, если буду обсуждать все стороны проблемы, мысль внезапно снова возникнет в голове. Не вышло. Но все равно. Именно из-за этой мысли я уверен, что робот – один из людей на корабле. Я сделал подсознательное заключение. Если бы только я мог его выразить, мы получили бы ответы на все вопросы.