Сергей Спящий - Драконы и дипломаты

Запасливые родственники пустили незадачливых грабителей на ингредиенты, цена на которые постоянно возрастала с тех пор как идеи землян о «ценности каждой жизни» проникали в консервативное общество магов с молчаливого одобрения Повелителя.

— Отец, — позвал АшОтр.

Сидевший в кресле старый маг повернул голову.

— Я уезжаю, отец, — сказал юный маг, — уезжаю учиться в республику. Но не беспокойся, за тобой найдется кому присмотреть, обо всём уже договорено.

Губы АшОйлока растянулись в усмешке, а секунду спустя он засмеялся хриплым, каркающим смехом.

— Что такое отец?

— Ничего, просто мне пришло в голову, что весь этот мятеж, коллегия, война — всё было только для того, чтобы я изменил своё мнение, и ты смог поехать к чужакам, как давно этого хотел.

— Ты отпускаешь меня, отец?

— А тебе всё ещё нужно моё разрешение? — удивился АшОйлок и пожал плечами. — Тогда езжай. Аш-амоном изменился и скоро изменится ещё сильнее. Цвет старой аристократии вырезан. Кланы и дома потеряли власть. Но Повелителю и землянам понадобятся кто-то, на кого они смогут опереться, взамен старой аристократии и кому будут доверять. Поэтому вот тебе моё благословение. Говорят, ты на хорошем счету у землян и сможешь очень высоко взлететь, если всё сделаешь правильно. Сейчас, когда старые вороны сброшены вниз и на верхних насестах освободились множество мест, для этого самого подходящее время.

— Отец!

— Всё так же наивен, — покачал головой АшОйлок. — К счастью юность это не навсегда. Езжай сын, ты получил моё разрешение и благословение. А пока оставь меня одного. Благодаря нашему милосердному Повелителю, от долгих бесед у меня начинает болеть голова.

Тихо скрипнула входная дверь. Он вошёл в полутёмную прихожую, не зажигая света. Наконец-то дома.

Она ждала его, должно быть предупредил Рассвет или позвонили работавшие с ним учёные и безопасники. Просто стояла в полутёмной прихожей, освещённой только отблесками догорающего вечера, проникающими через окна в комнатах. Лица не видно, только силуэт.

С кухни пахло свежей выпечкой и ещё чем-то вкусным. Он совсем не хотел есть, поел, когда уезжал от безопасников, но теперь, видимо, придётся. Его ждали, это было прекрасно.

Первым не выдержал сын Иван. Он вырвался из материнских рук и бросился к Константу. Кто-то из тройки незримо присутствовавших в каждом доме, в каждой жилой ячейке, интеллектов включил верхний свет. И не пришлось касаться выключателя.

Яркий свет высветил лица Маты, Вани и самого Константа. Сын висел на нём, вцепившись в одежду, как будто боялся, что отец может исчезнуть, растворится. Но он никуда не исчезнет, он наконец-то вернулся домой.

— Папа, спроси у Рассвета, — сквозь слёзы и сопли потребовал сын.

— Что спросить?

— Спроси у него, он скажет, что пока тебя не было, я был настоящим коммунаром.

— Я знаю, что так и было, — согласился Констант, — мне не нужно спрашивать у Рассвета.

Мата поцеловала его и их поцелуй длился целую бесконечность, а когда он всё же закончился, Констант смущённо кашлянул и сказал: — Вообще-то я не один. У нас вроде как гости. Там, на лестнице стоит. Хотел сначала с вами поздороваться. Сейчас приведу.

Он открыл входную дверь и поманил худенькую девочку, робко и настороженно оглядывающуюся вокруг, словно пугливый зверёк.

— Это Номи, — сказал Констант. — Она оттуда и ей у нас всё в новинку. Когда предложили остаться в общежитии института, впала в истерику, пришлось взять с собой. Она поживёт у нас немного. Пока не привыкнет.

— Номи, — представил Констант, — это моя жена Мата и мой сын Иван.

— Привет, — буркнул сын. Он пытался незаметно вытереть набежавшие на глаза слёзы, но получалось не очень.

Но Номи смотрела не на него, а на Мату. Та присела, чтобы их глаза оказались на одном уровне и сказала: — Здравствуй, Номи. Добро пожаловать в наш дом.

Девочка внимательно посмотрела на неё и вдруг сказала на языке землян, смешно и необычно расставляя ударения и проглатывая окончания некоторых слов: — Ты красивая. Ты жена Константа?

— Всё верно, — согласилась Мата.

— Я тоже его жена, — заявила Номи. Подумала и добавила: — Но ты не бойся, я согласна быть младшей женой!

Позже, когда дети уснули, а кухонная техника, негромко урча, домывала посуду, Констант оправдывался перед Матой: — Не мог же я оставить её там? Знаешь, какие у них порядки? Людоедские, честное слово. Хуже того, людоеды, по сравнению с этими драконолюбами просто сама вежливость и доброта.