Владимир Ильин - Напряжение - том 5 [СИ]

Но убраться из главного зала посчитали правильным все слуги. Остались только князья и хозяин дома, спровадивший во двор упиравшихся людей Мстиславского, продолжающих робко и слегка недоуменно тыкать в его сторону бумагами. Эка он неосторожно… За неуважение могут принять… Впрочем, уже не важно.

- Господа, - не отрывая ладони от лица, глухо произнес Юсупов. - Ежели кто пожелает выйти из Персидского проекта прямо сейчас, я не буду иметь претензий.

Будто капитан тонущего корабля, призывающий благородных друзей покинуть борт, а не сражаться с необоримой волной.

Император - это слишком много для авантюристов, пожелавших обогатиться на чужбине. Их корабль уже шел ко дну, не успев выйти из порта - а значит мудрые и осторожные, несмотря на кучу сведений и информации, вложенных в проект, сделают так, как делали всегда. Зафиксируют убытки и забудут. Тем более, что нет урона чести, если отпускают просто так…

- Прощу прощения, я должен заняться семьей, - первым грузно поднялся из-за стола князь Долгорукий. - Мой внук наделал дел. - Вышагнул он из-за стола, одернув пиджак.

- Господа, вы всегда желанные гости в моем доме, - неловко встал князь Галицкий и не отрывая взгляда от пола шагнул на выход.

Но напоследок оба все же оглянулись на замершего на стуле Юсупова, Шуйского, а также - самую малость изумленно - на Панкратова. Он что, не понимает, что война с Черниговскими все равно будет - а также со всей остальной сворой, что почувствует слабость Юсуповых и негласную поддержку Императора? Да, не сейчас, но это как с тяжелой болезнью - человек может выглядеть бодро, но уже завтра уйти в могилу… И быть заразным этой болезнью. Сейчас будет только отсрочка - словно от крайне дорогостоящего, но - увы, одноразового препарата…

- Постойте. - Заставил их замереть на полшага от выхода голос Еремеева. - На правах хозяина дома… Так неправильно. Просто уйти - и все. - С силой протер себе лицо мужчина. - Давайте я выкуплю у вас ваши доли, чтобы соблюсти приличия. Пожалуйста.

Галицкий и Долгорукий переглянулись и пожали плечами. Действительно - эти отношения было бы логично завершить сделкой, а не молчаливым уходом за порог.

- Вот, - чуть неловко из-за торопливости выгреб Еремеев какую-то мелочь из кармана и высыпал на край столешницы.

Часть копеечных монет упала и прокатилась куда-то в угол зала.

Молча подошел Долгорукий, чуть нахмурился, глядя на россыпь, и забрал себе более-менее непотертый рубль, тут же отвернувшись от стола. Галицкий не глядя сгреб пятидесятикопеечную монету и направился на выход вслед за Долгоруким.

Дверь затворилась, оставив в тишине за большим столом пятерых человек.

- Вася, ты тоже иди, - обратился Шуйский к Давыдову, занятому очень странным делом - тот методично и без единой эмоции снимал с себя ордена и медали, а затем взвешивал в ладони, прислушиваясь к своим ощущениям.

- Я гусара не брошу. - Хмуро произнес тот, даже не думая сдвинуться с места.

- Вася, ты присягнул Императору. Ты должен уйти. - Настаивал его товарищ.

- Мне лучше знать, что я должен делать! - Гаркнул князь Давыдов. - Тут, в моей руке - килограмм орденов! Разве килограмм моих подвигов не стоит того, чтобы простить единожды ошибившегося гусара?!

- Василий, я уже договорился. - Прошептал из-за ладоней Юсупов, не открывая лица.

- А я не знаю, о чем вы там договаривались! Оттого вправе действовать сам, по своему умыслу! - Уже с тканью срывал с себя Давыдов ордена. - Два килограмма! Измаил, Берлин, Париж!

- Князь, успокойтесь, - посоветовал ему Панкратов, расставивший ноги и опершийся на стул с такой позой, чтобы было понятно - никуда он не уйдет. - Никто не сомневается в величии ваших подвигов и ценности их для страны. Уверен, князь Юсупов имеет ввиду совсем другое.

- Что тут еще можно иметь ввиду, а? - Сорвав уже все ордена, не найдя новых и чуть ссутулившись, произнес Давыдов. - Максима же повесят…

Его ладонь колола булавка ордена Святого Георгия, но он словно не замечал проступившей капли крови на коже.

- Я думаю, князь Юсупов сам нам сейчас скажет. - Мягким тоном ответил ему Панкратов.

- Господа, вы все еще можете абсолютно спокойно и невозбранно уйти. - Пробормотал Юсупов.

- Оставьте, князь, - махнул рукой Панкратов. - Все, кто хотел уйти, уже сбежали. Шуйский, вы же не желаете уходить?

- Мой внук оставил подранка. - Недоуменно поднял тот бровь. - Вы даже не представляете, как они сладко пахнут страхом.

- Еремеев, вы-то проявите благоразумие? Ваша дочь уже спасена.