Карл Шрёдер: Королева Кандеса

Самым подходящим было бы поднять тревогу и посмотреть, что из этого выйдет — возможно, поток генетически взбешенных гончих из дверей вон того манора, или прожектора и снайпер на крыше. Незадача в том, что Гарт и сам был ночным призраком, которого знали и терпели только в немногих из мест в округе, и определенно не в том, которое он миновал сейчас. Так что он сохранял благоразумие.

Над садом статуй нависала высокая каменная стена. Ее кирпичи крошились, и при низкой гравитации предоставили Гарту удобную лестницу. Переваливаясь через верх, он услышал за собой их громкие выкрики. Он, должно быть, стал видим на фоне неба.

Он приземлился в ежевике. Отсюда начинались дикие земли — спорные территории, принадлежавшие ныне вымершим семействам; права на них обросли судебными тяжбами, которые тянулись поколение за поколением и, наверное, протянутся до конца света. Большинство спорных земель возникли из-за отводов под железные дороги, созданные сохранистами: им требовались расчистки, идущие кругом по всему миру, и они их получили — ценой крови. Эту секцию земли покинули по другим причинам, хотя по каким — Гарт не знал. Ему, собственно, и не было до этого дела, пока квадратную башню, которую он звал домом, оставляли в покое.

Он собирался добраться до нее, чтобы предупредить леди Фаннинг, что у них появилась компания, — но на полпути через открытый луг услышал за собой приглушенные удары о землю; это полдюжины преследователей приземлились с его стороны стены. Они нагоняли его, причем быстро.

Он распластался и убрался в сторону. Зашуршала трава, когда мимо, всего в нескольких футах, прошагали темные фигуры. Гарт выругался про себя, мечтая, чтобы нашелся какой-нибудь способ предупредить Венеру Фаннинг, что ей вот-вот нанесут визит шестеро тяжело вооруженных мужчин.

Венера слышала их приближение. В комнате не было совсем темно — Диамандис оставил свечу гореть — и она не оказалась полностью дезориентирована, проснувшись от голосов: «Окружайте с другой стороны» и «Это, должно быть, его нора». Прилив адреналина окончательно разбудил ее, когда она услышала шорохи и шарканье снаружи двери лачуги.

Она скатилась с постели, махнув рукой на боль, и побежала к столу, где подхватила нож. Кто-то крикнул: «Здесь, внизу!»

Где одежда? Ее куртка висела на спинке стула, а на столе лежали оставленные ей Диамандисом браслет и серьги. Она метнулась в поисках прочих вещей, но Диамандис куда-то переложил их. Вот они, на другом столе — рядом с открывающейся дверью.

В нормальных обстоятельствах первым побуждением Венеры было бы выпрямиться во все свои пять футов и семь дюймов, и осадить взглядом этих людей, когда они ввалятся в комнату. В концов концов, они лишь слуги, пусть и вооруженные. Венера была полностью уверена в своей способности контролировать представителей низших классов, когда могла говорить, глядя прямо в глаза.

По крайней мере, так было раньше. Недавние события — в частности, нежеланные развлечения с капитаном пиратов зимы Дентиусом, — сделали ее осторожнее. Вдобавок, у нее мучительно болело все тело и раскалывалась голова.

Поэтому Венера схватила свечу, куртку и драгоценности, и нырнула под стол. Когда она дернула за веревочную петлю, та царапнула ее облезающую кожу; после нескольких рывков таинственный люк поднялся. Пока мужчины наощупь проникали в жилище Диамандиса, она взмахнула за собой влажной простыней — если повезет, то получится застелить люк и прикрыть его.

Свеча оплыла и почти погасла. Венера загородила ее рукой и осторожно нащупала следующую ступень. Она насчитала их семь, прежде чем обнаружила, что стоит на металлическом полу, продуваемая ледяным сквозняком. Постоянный низкий гул не давал услышать, что творится наверху.

Маленькая камера имела овальную форму, шире к потолку чем к полу, с окнами по кругу. Все стекла находились заподлицо со стенами, но пара мелко дрожала, издавая низкий пронзительный звук. Казалось, они высасывают воздух из комнаты; сквозь стены сюда проникал холод.

Диамандис самым очевидным образом использовал комнату как склад, потому что повсюду стояли коробки. Венера сумела проложить среди них дорогу в дальний конец, где стоял привинченный к полу металлический стул. Окна здесь впечатляли: от пола до потолка, сделанные из некоего упругого материала, она раньше никогда не видала такого.

В свете свечи неясно виднелось тесное переплетение листьев.