Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

– Не думаю, что ты прав, дружище.

– А я все-таки думаю, что прав, – усмехнулся Сионист. – Человек не меняется, как ты говоришь. Но ведь это же ты при мне бандита того рыжего из Зоны выводил, разве нет?

Так как я не нашелся с ответом, то Сионист просто хлопнул меня по плечу, еще раз улыбнулся и, поправив на плече ремень автомата, пошел к своему дому, куда как раз подъехал небольшой грузовичок и выгружались на землю маленькие картонные коробки.

А мы с Хип направились в «ТрактирЪ» к ужину, откуда уже на весь поселок пахло горячим гуляшом и свежевыпеченным хлебом. Время в компании Кири Бороды, оказавшегося очень веселым, душевным мужиком, пролетело незаметно. Ближе к полуночи Киря, отлучившись, вскоре принес нам заново собранные, «улучшенные» SCAR-L Хип и моего Хакера. Борода уверил, что все прошло в лучшем виде и теперь можно не беспокоиться относительно износа оружия в самых нагруженных местах, а все остальное, если что, он легко поправит. Я, в свою очередь, опять пообещал притащить ему подходящие артефакты, буде таковые найдутся в Зоне, и мы вышли из заведения. В голове легко шумело от усталости и малой толики, разделенной во время застольной беседы, где-то за поселком громко, с надрывом квакали лягушки, а в роще за гофрированным забором соловей вывел первую, яркую трель. Воздух был теплым, сухим, на небе высыпали редкие звезды, и мы решили немного погулять по тихим улочкам, где у потрескивающих костров стояли и сидели люди. Слышалась неясная речь, где-то тихо играла гитара, под которую, тоже негромко, несколько голосов запели смутно знакомый мотив. Хип поймала пролетающего мимо майского жука, посадила мне на рукав, хихикнула.

Домой к нам уже провели электричество – в пристройке возле прихожей был установлен институтский блок с «трещоткой», поэтому в ванной работал не только свет, но даже бойлер. В просторной душевой кабинке мы без проблем уместились вдвоем и смыли накопившуюся за день пыль, грязь и усталость. Проф уже спал в своей комнате, закрыв дверь. Я, обняв мокрую после душа Хип, не позволил ей одеться и на руках отнес к двум спальным мешкам, расстеленным на низкой, массивной кровати.

Я проснулся на заре от легкой прохлады в комнате и птичьего многоголосья, легко залетавшего через открытое широкое окно, забранное сеткой. На траву легла обильная роса, и ботинки «Кольчуги» скоро тускло заблестели на утреннем солнце. Вчерашние костры покрылись пластами золы серовато-белого цвета, и такими же серыми, легкими были отдельные дымки, тонкими нитками поднимающиеся от спящих под хрупким одеялом углей. Почти весь лагерь еще спал, только часовые на вышках у входа и пулеметных гнезд легкими кивками поприветствовали меня, идущего по поселку. А слева и справа вдоль улицы, на вытащенных ветхих диванах, иногда просто досках дремали те, кто решил переночевать под открытым небом, закутавшись в куртки и плащи. Из-за ограды «Сибири» вдруг сильно и остро пахнуло свежим кофе, но я прошел мимо, разминая затекшие плечи и руки. За утренним птичьим пересвистом и трелями послышался слабый звук автомобильного мотора, затем громко звякнул массивный запор на кованых воротах. В «Лазурный» заехали две старые «девятки», из которых вышли два сталкера в сопровождении пяти явных «ботаников» в желтовато-серых, немного мешковатых «Покровах» второй серии. Ученые сначала удивленно озирались, а затем, следуя за одним из сталкеров, прошли к костру и рядком уселись на невысокую длинную лавку. Вид у них был потерянный – только самый старший из них, невысокий, совершенно седой старик, что-то быстро и сердито говорил, иногда взмахивая забинтованной ладонью. Двое других ученых, помоложе, только кивали головами и вздыхали, и один из них при этом что-то механически чертил в пыли обгорелой палочкой. Были в составе экспедиции и женщины – одна из них, примерно лет сорока пяти, довольно высокая, плотная, с крупным волевым лицом, обняла за плечи вторую, совсем молодую девчонку, лет девятнадцати на вид, глазастую, с острым веснушчатым лицом и большими очками на вздернутом носу. И той, по всему видать, было очень нелегко: я заметил признаки начинающегося «поцелуя Зоны» – психологического шока от первого выхода за Периметр. Дело, вероятно, шло к истерике. Делать этого, конечно, не следовало, но я все-таки, нащупав в кармане «Кольчуги» верную стальную фляжку, пошел к костру.

– Доброго здравия, наука.

– Здравствуйте, молодой человек. – Пожилой ученый быстро встал и пожал мне руку.