Андрей Болт - Начало [СИ]

— Разве что стрелять навесом, но тут уж как повезет.

— И сколько стоит это чудо? — Эль зачарованно вертел в руке драгоценную стрелу.

— Четыре десятка золотых за пяток.

Теперь настала очередь свистеть мне. Ничего себе! Почти десять золотых за стрелу! Действительно, драгоценные! Да за такие деньги можно безбедно жить дней десять, да еще и покупать себе почти каждый день по бокалу настоящего вина серафимов [8] Вина серафим — считаются самым вкусными и самыми дорогими винами к Югу от Великих гор. Рецепт изготовления строго охраняется крылатой расой, поэтому порой цена за бутылку такого вина достигает нескольких сотен золотых. Легко отличить от всех прочих вин по характерному искрящемуся фиолетовому отливу. !

Я видел, как загорелись глаза Эля при виде этих стрел, и лишь вздохнул. В отличие от побратима я никогда не любил стрелкового оружия, предпочитая ему верную сталь.

— Ваша лавка действительно лучшая, — Эль неохотно вернул стрелу хозяину, а я спросил:

— Есть еще что-нибудь интересное?

— Это смотря что ты имеешь ввиду под словом «интересное», Эрик, — хитро прищурился гоблин.

Я улыбнулся, чувствуя в душе теплую грусть — Скривус обожал расхваливать свой товар и мог болтать о нем бесконечно. Пожалуй, это был тот случай, когда профессия оказалась призванием.

Выйдя из-за стойки, торговец неторопливо приблизился к одному из центральных стеллажей и извлек откуда-то из его недр небольшой пузырек причудливой формы, свободно помещавшийся в его старой высохшей ладони.

— Зелье невидимости! Две порции, каждая рассчитана на взрослого мужчину. Выпейте и целых шесть минут будете невидимы для обычного зрения.

— Сколько? — хором спросили мы с побратимом.

— Шестьдесят золотых.

Я присвистнул. Таких денег мне было не заработать и за целый год. А что надо делать, если ты не можешь честно приобрести понравившуюся тебе вещь? Правильно, ее следует украсть. Хотя тем холодным зимним вечером, когда старый гоблин сжалился над нами и пустил в свою лавку погреться и даже заплатил пару медяков за то, что мы подмели пол (хотя, по чести сказать, особо чище после нашей уборки не стало — мы просто не могли удержать веники в застывших пальцах), я дал себе слово, что не буду здесь воровать.

И тем ни менее я не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что собирался обчистить возможно единственное во всем Лагарике живое существо, которое относилось к нам с Элем по-человечески, потому что я собирался сделать ему куда более ценный подарок, чем это зелье — его жизнь.

Переглянувшись с Элем, я подал побратиму незаметный знак отвлечь Скривуса и, когда гоблин отвернулся, поспешно схватил с полки пузырек с зельем невидимости.

Взяв торговца за локоть, Эль ненавязчиво увлек его к соседнему стеллажу, одновременно заговаривая гоблину зубы:

— Скажите, мастер Скривус, а что это за…

У меня в запасе оставалось еще несколько драгоценных секунд, в течение которых еще несколько пузырьков перекочевало с полки в мой карман. К сожалению, зелье невидимости оказалось только одно, зато рядом с ним стояло три одинаковых пузырька с завораживающе клубившейся внутри фиолетово-черной магической тьмой, которые немедленно и стали моей добычей. Следом в мой карман отправилась парочка пузырьков, состоявших из двух частей, разделенных перегородкой. В нижней, большей, бултыхалась вязкая красно-оранжевая жидкость, а в верхней был аккуратно сложен фитиль.

Мастер Скривус обернулся.

— Ну, все, нам пора! — с наигранной жизнерадостностью изрек я, засовывая руки в карманы куртки и ощупывая свою добычу.

Я чувствовал себя последней свиньей. Украденные пузырьки будто огнем жгли кожу, а сердце разрывалось от глухой тоски.

Эль попрощался со старым гоблином, и мы двинулись к выходу. На самом пороге я остановился и, проглотив вставший в горле комок, с деланной небрежностью спросил:

— Кстати, мастер, Скривус, вы не знаете, почему вами вдруг так заинтересовался Орикс?.. Он просил нас кое-что о вас разузнать, но мы с Элем решили, что нас это слишком затруднит…

Гоблин ахнул и отшатнулся назад, врезавшись спиною в стеллаж. Его глаза расширились от страха, а жабий рот мелко-мелко задрожал — он все понял.

А я толкнул дверь и вышел на улицу, где меня уже ждал Эль. Стоило мне только переступить порог лавки, как побратим тут же накинулся на меня с упреками:

— Скажи, Эрик, зачем ты это сделал? Зачем ты стащил зелья? Мы же поклялись не воровать у Скривуса!