Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Мне не нравится признавать это по нескольким причинам, — продолжил Моревладелец через мгновение. — Во-первых, конечно, из-за того, насколько это может оказаться грязным, и потому, что это причинит вред Его Величеству. Но я почти так же недоволен тем фактом, что без этой новой информации — откуда бы она ни исходила, — почтительно добавил он, — мы, в первую очередь, наверное, никогда бы не поняли, что может быть что-то серьёзное, на что нужно смотреть.

— Полагаю, что в действительности это не удивительно — вздохнул Волна Грома. Он потёр переносицу своего гордого носа, сверкнул облезлым скальпом в солнечном свете, что тёк через окно за его спиной, и покачал головой. — Никто не хочет быть тем, кто первым укажет пальцем на второго по величине дворянина королевства, Рижард. И никто, в первую очередь, не хочет верить, что тот, кто так высоко стоит в престолонаследии, может быть оказаться предателем.

— Такое происходило в других местах, — мрачно заметил Моревладелец. — Я должен был иметь в виду, что это может произойти и здесь, милорд.

— Ты должен был, я должен был. — Волна Грома махнул рукой. — Ни один из нас этого не сделал. И теперь, когда мы это сделали, я не хочу, чтобы мы пришли к поспешным доказательствам вины только потому, что нам кажется, что мы должны были всё время подозревать.

— Намёк понял, милорд.

Моревладелец кивнул, и Волна Грома потянулся к игрушке с пресс-папье на своём столе, когда он рассмотрел отчёт своего подчинённого.

Сам Волна Грома был доказательством того, насколько открытой была аристократия королевства Черис, по сравнению с большинством других королевств Сэйфхолда, и он — и король Хааральд — верил в использование лучших доступных талантов, независимо от того, насколько голубой (или не голубой) могла быть их кровь. Эта политика хорошо служила им на протяжении многих лет, но у неё были и свои недостатки. И один из них состоял в том, что, как бы ни была открыта черисийская аристократия, простолюдины по-прежнему не решались обвинять вельмож в их проступках.

Отчасти это было результатом врождённого уважения, уверенности в том, что некоторые люди просто должны быть выше подозрений. Волна Грома был уверен, что это была та категория, к которой Моревладелец (так же, как и сам Волна Грома) причислил в своём уме Кельвина Армака, герцога Тириена. В конце концов, нынешний герцог был единственным живым сыном единственного дяди короля. Хотя его отец, Арин, был младшим братом Хааральда VI, на самом деле он был на несколько лет старше Хааральда, поскольку Арин, как и сам Кельвин, поздно женился. Он, и Хааральд, воспитывались скорее как братья, чем как кузены, и он был крёстным отцом Кайлеба, а также его кузеном.

Он также был Констеблем Хейреты, ключевого города-крепости на острове Тириен. Хейрета была бесспорно второй или третьей по важности военно-морской базой всего королевства, поставленной для господства над северной частью бухты Хауэлл, а её констебль традиционно считался старшим черисийским офицером после самого верховного адмирала Острова Замка́. Кроме этого, Тириен был одним из старших руководителей королевской партии в Палате Лордов, непоколебимым сторонником политики короля Хааральда, одним из самых доверенных дипломатических представителей короля, и зятем первого королевского советника. Определённо он, из всех людей, просто не мог быть предателем!

Но, как только что заметил Моревладелец, такое уже происходило в других местах. Здесь так же мог иметь значение тот факт, что многие из лучших следователей Волны Грома были рождены простолюдинами. Возможно, что кто-нибудь, кто сам был рождён благородным, мог благосклоннее относиться к подозрениям в отношении аристократа. Более того, он с большей вероятностью рискнул бы высказать какие-либо подозрения в отношении такого потенциально мощного противника. Даже в Черис, простолюдин вряд ли смог процветать, заполучи он врага среди высшей аристократии, и то же самое было справедливо по отношению к его семье.

Это было потенциальное слепое пятно, которому Волна Грома собирался уделить больше внимания в будущем, потому что, хоть он и предостерёг Моревладельца, чтобы тот не торопился с выводами, сам барон чувствовал нарастающую уверенность в том, что герцог виновен. Мерлин Атравес предоставил слишком много дополнительных сведений, которые могли быть подвергнуты проверке. И до сих пор, каждая вещь, которую он им рассказал — и которую агенты Волны Грома смогли проверить — оказалась достоверной.