Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Покинуть корабль! Покинуть корабль!

Блейдин не знал, кто первым выкрикнул эту команду, но борьбы с паникой, которую она вызвала, не было. Если уж на то пошло, не было никакого смысла сражаться с ней, и он протащил себя через оставшийся до верха отрезок трапа до прохода в фальшборте. Он посмотрел через него вниз, и его челюсти сжались. Шлюпки галеры были спущены, когда она встала на якорь, и люди, которые бросались за борт, из последних сил барахтались в воде, пытаясь добраться до этого, по крайней мере, временного убежища.

Блейдин повернулся к фальшборту. Один из орудийных расчётов всё ещё сражался за то, чтобы зарядить своё орудие, и дохромав назад, он схватил ближайшего человека за руку.

— Забудьте об этом! — крикнул он. — Некогда! За борт, парни!

Остаток пушечного расчёта на мгновение уставился на него дикими глазами. Затем они исчезли, перебравшись через фальшборт. Блейдин наблюдал, как они уходят, а затем повернулся, чтобы бросить последний взгляд на палубу и убедиться, что все покинули её или покидают.

Пламя начало вырываться из трюмного люка. Он мог почувствовать его жар на своём лице с того места, где он стоял, даже сквозь дождь, и он попытался заткнуть уши, чтобы не слышать отчаянные крики людей, пойманных внизу в этом пылающем аду.

Он больше ничего не мог сделать, и поэтому повернулся, чтобы последовать за пушечным расчётом… но в это мгновение одиночное ядро, из последнего прогрохотавшего бортового залпа, ударило его прямо в грудь.

Четырнадцать минут спустя пламя добралось до порохового погреба его корабля.

Как минимум три из стоящих на якоре галер сейчас горели, ярко освещая якорную стоянку, несмотря на дождь. Мерлин стоял рядом с Кайлебом на шканцах «Неустрашимого», пока орудия галеона продолжали неистовствовать над своими целями, а дикий вид разрушения вокруг него затмевал всё, что Нимуэ Албан, которая воевала силой ядерного синтеза, когда-либо видела своими собственными глазами.

Корабль больше не двигался. Он был неподвижен — возможно, не такой устойчивый, как береговая крепость, в этих покрытых барашками водах, но достаточно близко к этому для артиллеристов, привыкших к перекатывающемуся движению корабля в море. При этих условиях, наносящие повреждения попадания, по таким же стоящим на якоре целям, были для них детской игрой, и скорость их стрельбы была намного выше, чем с палубы движущегося корабля. Они стреляли и заряжали, заряжали и стреляли, как автоматы, низводя свои цели до состояния разбитых вдребезги обломков.

Пар вился из горячих пушечных дул между выстрелами, шипя и превращаясь в завитки тумана, отгоняемые ветром. Вонь сгоревшего пороха, пылающая древесина, горящая смола и верёвки носились по волнам во вьющихся полотнах дыма, скрученные и разбитые, ярко вырисовываясь на фоне вспышек орудий и пылающих кораблей.

Одна из пылающих галер дрейфовала, так как её якорный канат перегорел. Ветер медленно нёс её в направлении «Неустрашимого» — не прямо на него, но достаточно близко — увенчанную огненной короной её собственного разрушения. Капитан Мензир увидел её, и его приказы провернули кабестан, натягивая шпринги до тех пор, пока бортовой залп с правого борта галеона не ударил по пылающим обломкам.

Он был готов перерубить свой канат и поднять паруса, при необходимости, но трёх быстрых, громоподобных бортовых залпов хватило, чтобы прикончить уже тонущую галеру. Она завалилась на бок в огромном, шипящем облаке пара, когда вода погасила пламя, в ста пятидесяти ярдах от его корабля, и ещё одно рычащее приветствие победы пронеслось среди его артиллеристов.

«Королевская Бе́дард» взорвалась.

Оглушительное извержение, случившееся, когда пламя добралось до её порохового погреба, затмило любой другой звук, включая наглые голоса черисийских орудий. Огромная вспышка, казалось, мгновенно выжгла брызги и дождь. Она осветила нижний слой стоящих над головой облаков, отразилась обратно от вертикального западного склона Скального Крюка и бросила пылающие фрагменты высоко в ветреную ночь, словно тоскующие по дому метеоры, возвращались на небеса.

Пышущие огнём обломки взмыли вверх, затем упали назад, шипя при затухании, когда они ударялись об воду, или сваливались на палубы соседних галер и галеонов в каскадах искр. Члены экипажей неслись выбрасывать горящие обломки разбитого корабля за борт, и тут и там вспыхивали маленькие пожары, но барабанящий дождь и гонимые ветром брызги так сильно пропитали надстройки кораблей с обеих сторон, что ни один корабль не испытывал серьёзной угрозы.