Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Однако все эти аспекты были второстепенны по сравнению с разницей между фитильным замком и ударно-спусковым механизмом этого оружия. Вместо длинного рычага серпентина и рычага, предназначенного удерживать отрезок медленно тлеющего фитиля, который опускался на затравочную полку при выстреле, он имел гораздо меньший, необычно выглядящий замок. S-образный ударник держал кусочек формованного кремня, зажатого между его губками, и Остров Замка́ покачал головой, рассматривая элегантную простоту концепции, которая никогда не приходила в голову никому другому.

Он перевернул мушкет, заметив, что шомпол — сделанный из стали, а не обычного дерева — удобно разместился в цевье. Затем он нахмурился, когда обнаружил странный выступ, выступающий с правой стороны ствола позади дула, прямо перед передним краем цевья и смещённый достаточно далеко, чтобы легко освобождать кончик шомпола. Он понятия не имел, для чего это нужно, но был уверен, что вот-вот узнает, и передал оружие обратно Кайлебу.

— Это выглядит впечатляюще, Ваше Высочество, — признался он.

— Да, так и есть, — согласился Кайлеб, возвращая мушкет его владельцу. — И это ещё более впечатляет в действии. Майор?

— Разумеется, Ваше Высочество! — ответил Кларик и кивнул лейтенанту. — На огневую позицию, лейтенант Лайн, будьте любезны.

— Есть, сэр, — подтвердил лейтенант Лайн, и кивнул своему сержанту.

Этот седобородый заслуженный вояка терпеливо ждал, и только одного намёка из слегка искривлённой верхней губы и чуть показавшегося зуба было достаточно, чтобы отправить взвод лейтенанта Лайна бегом через плац на стрельбище, расположенное вдоль его восточной стороны.

Кайлеб и другие старшие офицеры последовали за ним в заметно более неторопливом темпе. К тому времени, как они подошли, лейтенант Лайн и его сержант выстроили взвод из сорока человек в две шеренги по двадцать. Морские пехотинцы стояли с интервалами около ярда, так что стоящие во второй шеренге стояли в промежутках первой шеренги, лицом к линии из примерно тридцати манекенов в рост человека, установленных на расстоянии ста пятидесяти ярдов от них.

Эти манекены были явно сделаны из соломы, но на каждом из них была надета стандартная кираса и шлем морской пехоты.

— На какое максимальное расстояние делали при тебе прицельный выстрел из мушкета с фитильным замком, Брайан? — спросил Кайлеб, и верховный адмирал фыркнул.

— Вы имеете в виду самое большое расстояние, которое я видел, когда выстрел действительно куда-то попал? Или самое большое расстояние, которое я видел, когда впустую жгли порох, пытаясь попасть хоть во что-нибудь?

— Давай остановимся на том, когда на самом деле во что-то попали, — сухо сказал Кайлеб. — На самом деле, давай немного конкретизируем. На какое максимальное расстояние делали при тебе прицельный выстрел из мушкета с фитильным замком, действительно попав при этом в ростовую мишень?

— Ну, — задумчиво сказал Остров Замка́, и его тон стал серьёзным, — это не такой простой вопрос. Для начала, я всегда видел это в море. К моменту их применения, расстояние, как правило, уже довольно мало, и тот факт, что все задействованные корабли движутся, помогает мало. Вероятно, самая большая дальность стрельбы, на которой я действительно видел попадание, составляет примерно… ну, сорок ярдов. С другой стороны, я понимаю, что в наземном бою при залповой стрельбе может попасть и на сотне, или даже на ста пятидесяти ярдах. Я не думаю, что процент попаданий в таком случае тоже очень высок. И, как я понимаю, никто даже не пытается точно прицелиться в конкретную цель на таком расстоянии; они просто стреляют в направлении друг друга.

— Это примерно так, — согласился Кайлеб. — Вообще говоря, эффективная прицельная дальность мушкета около восьмидесяти ярдов. Это ровно половина расстояния от первой шеренги лейтенанта Лайна до расположенных там мишеней.

Кронпринц позволил верховному адмиралу немного подумать над этим, затем кивнул Кларику.

— Действуйте, майор, — сказал он, и оглянулся на Острова Замка́. — Возможно ты захочешь заткнуть уши пальцами, — предложил он.

Остров Замка́ посмотрел на него, думая, что это шутка. Однако Кайлеб уже прикрыл пальцами свои уши, и верховный адмирал решил последовать его примеру, в то время как сам Кайлеб подошёл ближе к концу первой из двух шеренг лейтенанта Лайна.

— Заряжай! — скомандовал он.

Каждый морпех упёрся прикладом своего мушкета в землю, левой рукой держа его прямо у дульного среза, а правой расстегнув крышку жёсткого кожаного футляра на правом бедре. Он залез в футляр и достал скрутку, свёрнутую из бумаги, поднёс её к губам и откусил кончик. Перевернув надкусанную скрутку, он высыпал гранулы чёрного пороха в ствол, а затем бросил туда пулю, которую он откусил после пороха. Скомканная бумага была засунута в ствол, и шомпол, вынутый из своего паза, протолкнул порох, пулю и скомканную бумагу до конца одним движением. Затем шомпол вернулся на своё место, и морпех вскинул свой мушкет, повернув его на бок так, что «замок» затвора сдвинулся вниз, и резко ударив его ещё раз. Затем мушкет вернулся в вертикальное положение, удерживаясь у груди.