Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Это правда, — сказал Лангхорн с холодком в голосе. — Тем не менее, никто из вас не является сейчас членом Совета, а нынешние члены Совета единогласно поддерживает эту политику. И какую бы другую древнюю историю вы ни пожелали эксгумировать, я повторяю, что эта политика будет поддерживаться, и она будет соблюдаться на всей территории колонии. В которую входит и ваш так называемый Александрийский Анклав.

— А если мы решим не соблюдать её? — Голос Шань-вэй был мягким, но спины одеревенели во всём зале заседаний. Несмотря на десятилетия всё более ожесточённых дебатов, впервые Технари публично озвучили возможность активного сопротивления.

— Это было бы… неблагоразумно с вашей стороны, — сказал Лангхорн через секунду, покосившись на Као-юна. — До сих пор это был просто вопрос публичных дебатов по вопросам политики. Однако теперь, когда эта политика была установлена, активное неподчинение становится предательством. И я предупреждаю вас, доктор Пэй, что, когда ставкой является выживание или вымирание человеческой расы, мы готовы принять любые меры, которые окажутся необходимыми, для подавления измены.

— Понимаю.

Голова Пэй Шань-вэй развернулась, когда она медленно оглядела всех сидящих советников ледяными карими глазами, настолько тёмными, что они были почти чёрными. — «Сегодня они кажутся ещё более тёмными», — подумал Као-юн, — «и выражение её лица было мрачным».

— Я сообщу об итогах этого собрания остальной части Коллегии, Администратор, — сказала она, наконец, ледяным голосом. — Я также сообщу им, что мы должны соблюдать вашу «официальную политику» под угрозой физического принуждения. Уверен, что Коллегия ответит вам так быстро, как только сможет.

Она повернулась и вышла из зала заседаний ни разу не оглянувшись.

Пэй Као-юн сидел в другом кресле, на этот раз на пристани, простирающейся в огромные тёмно-синие воды озера Пэй. Удилище было установлено в держатель рядом с креслом, но на крючке не было приманки. Это было просто удобное средство, помогающее удержать людей подальше.

«Мы знали, что может дойти до этого или чего-то в этом роде», — сказал он себе. — «Као-чжи, Шань-вэй, Нимуэ, я, Проктор — мы все знали, с того момента, когда вместо Халверсена был выбран Лангхорн. И теперь это случилось».

Бывали времена, когда, с антигеронным лечением или без, он чувствовал каждый день из своих ста девяноста стандартных лет.

Он откинулся назад на своём кресле, глядя сквозь темнеющую синеву приближающегося вечера, и увидел медленно движущуюся серебряную звёздочку летящего по орбите звездолёта — КФЗФ «Гамилькар», последнюю выжившую транспортную единицу из сорока шести исполинских кораблей, которые доставили колонию на Као-чжи.

Колоссальная задача по транспортировке миллионов колонистов в новый домашний мир была бы невозможна без массового использования продвинутых технологий. Без этого нельзя было обойтись, но, тем не менее, почти наверняка были предательские излучения той же технологии, которые привели к обнаружению и уничтожению единственного другого колонизационного флота, прорвавшегося через блокаду Гбаба. Так что планировщики операции «Ковчег» сделали две вещи по-другому.

Во-первых, план миссии «Операция Ковчег» потребовал, чтобы флот колонии оставался в гипере в течение как минимум десяти лет, прежде чем он даже начал искать новый домашний мир. Это перенесло его буквально за тысячи световых лет от Федерации, достаточно далеко, что даже разведывательному флоту Гбаба потребовалось бы столетия, чтобы обыскать ту чащу звёзд, в которой он бы потерял сам себя.

Во-вторых, колонии предоставили не один, а два полностью укомплектованных терраформирующих флота. Пока один был отделён и назначен на подготовку Сэйфхолда, другой оставался в тесной компании с транспортами, скрываясь вдалеке от Као-чжи в качестве запасного варианта. Если бы Гбаба обнаружила корабли, работающие в данный момент на Сэйфхолде, они, несомненно, были бы уничтожены, но их уничтожение не привело бы Гбаба к остальной части флота, который затем совершил бы путешествие дальше ещё на десять лет по совершенно случайному вектору, прежде чем снова начать поиски нового дома.

«Гамилькар» был с этим скрытым флотом, флагманом гражданской администрации операции «Ковчег», и он так долго сохранялся потому, что основной план операции «Ковчег» всегда предусматривал требование, по крайней мере, какого-либо присутствия технологии, до тех пор, пока колония не станет полностью укоренившейся. Огромный транспорт, вдвое превышающий размеры крупнейшего из дредноутов Федерации, находился на минимальных уровнях мощности, причём каждая из его многократно продублированных систем обеспечения скрытности работала всё это время. Разведывательный корабль Гбаба, мог выйти на его орбиту и не обнаружить его, если бы только он не оказался в пределах двух или трёх сотен километров.