Юрий Волков - Город сестёр 2 [СИ]

Народ стоял в ступоре. Все, кроме Скорого.

— Ты смотри, мать его! Мешаю я ему! Можно подумать — он мне не мешает!

Постоял, подождал, потом спросил.

— Ну, что? Пошли дальше. Где тут мороженного можно купить. Или в кафешке посидеть.

Бабка нахмурилась.

— Что-то мне расхотелось веселиться. А мороженного в Полисе нет. Пошли домой. Для ребёнка тут ничего интересного. Для остальных тем более. Пошли. Баню затопим.

— Стойте, — запротестовал Пашка. — Ну, вы чего? Мы же ещё Деда к знахарю собирались вести. И вообще — погулять. Отдохнуть.

— Так. Ладно. Пошли к знахарям, — скомандовала шеф.

И они потащили Деда в центр Полиса. В знахарский тупик.

Знахари походили вокруг сидящего на стуле старика, поморщили лбы и определили.

— Он «историк», — объявила женщина.

У Деда лицо вытянулось.

— У меня, деточки, образования-то нет. Какой из меня историк?

Женщина знахарь усмехнулась.

— Для этого образования не нужно. Это специфический и довольно редкий дар. Историк может заставить человека вспомнить любой момент в его жизни. Он может заставить прокрутить в мозгах всю свою жизнь, с момента рождения. Любого человека. Кроме себя.

— Ну, и куда он годен? — поинтересовалась Бабка.

Мужик-знахарь хмыкнул.

— Почему вы все ждёте от Улья какой-то практической пользы? Это же наивно.

— А второй у него какой?

— Вроде бы — «травник». Но странный… Нестандартный… Пусть поэкспериментирует с растениями, постепенно само выяснится.

Вышли на крыльцо.

Пашка спросил.

— А где тут кафе? Или ресторанчик какой?

Бабка вздохнула.

— Ох, неугомонный. Пошли. Покажу.

И повела в сторону главных ворот.

Подвела к зданию с высоким крыльцом и вывеской над дверью — «Каспий».

— Вот, ресторан… Заходим?

Шило одобрил.

— Зайдем. А чё… Я, лично, уже оголодал.

Зашли.

Два парнишки официанта засуетились, сдвинули два столика.

Спросили про Бекаса.

— Кваз с вами?

Бабка подтвердила.

Мальчик принёс тяжёлую, прочную, деревянную табуретку.

Усадили. Припёрли… Ой нет! «Подали»! Подали меню. Все уставились на Анечку.

Ребёнок открыл лощёную папочку и ткнул пальцем.

— Мороженое. — И спросила у бабушки, — Можно?

— Внуча, бери всё, что хочешь. Всё, на что глаза глядят.

— Тогда мороженое, — подумала секундочку, — для всех.

И «все» заулыбались, от такой заботливости маленькой девочки.

А Бекас спросил.

— Рыба есть. Покрупнее.

— Да есть, — расшаркался парнишка, — у нас сейчас щука маринуется. Она большая и поэтому жёсткая.

— Жесткая говоришь? — Кваз задумчиво цыкнул зубом. — Пойдёт.

— Затушить? Обжарить? Приготовить на пару?

— Нажарить. По простому, без изысков.

— Всю.

— Да. Всю.

Официант ушёл. А к столу подкатил продавец Гоги.

Что-то начал говорить Бабке. Но та прервала. Зашептала.

— Гоги, ты знаешь, что мы с Векселем в контрах… Так что не демонстрируй доброе отношение. А то тебя уволят без выходного пособия. А ты мне ещё нужен.

Гоги, с печальным лицом выпрямился.

— Обидно… Но мудро… Приятно вам покушать.

Кивнул по-гусарски, и ушел в дальний угол за свой столик.

Принесли мороженое, посыпанное шоколадной крошкой, в больших, чуть ли не суповых тарелках. В Улье помалу угощать не принято.

Ещё не успели съесть и четверти порции как квазу принесли жареную щуку, нарезанную огромными кусками, горой на блюде. Килограммов пять. Тот, вооружившись армейским ножом и двузубой вилкой, начал закидывать ломти в пасть, хрустя рыбьими костями.

Тобик, просочившийся в помещение, встал передними лапками на коленку ящеру и сосредоточенно следил за тем, как исчезает жарёха. Кваз сжалился, поманил когтем официанта. Просипел.

— Тарелочку Тобику принеси. Пожалуйста.

Официант только тут заметил собаку. И попытался объяснить, что собакам нельзя, и всё такое.

Но, получив от Бабки два спорана, умчался на кухню и вернулся с эмалированной миской. В которую Бекас отложил псу половину здоровенного куска щуки.

Кваз ещё не закончил глотать последний ломоть, как принесли вторую щучью серию, такого же размера. Бекас рыкнул довольно, и принялся за свежую порцию.

Все, в общем-то, не обращали на него внимания, разговаривали о своём. Только Дед, забыв про десерт, смотрел на ящера во все глаза и открыв рот.

Шило толкнул его в бок.

— Дед, не пялься на человека. Нехорошо…

И, как-то разговаривая между собой, не заметили, как к столу подошёл мужик… Или парень… В этом Улье возраст хрен определишь. Это был не просто мужик, а Ковбой. Именно так — с большой буквы. Шляпа, шейный платок, тяжёлый плащ, два револьвера в набедренных кобурах и остроносые ковбойские сапоги со шпорами.