Джош Рейнольдс - Фабий Байл - Повелитель клонов

— Единственная награда, которую я желаю, — твоя смерть, — выпалил Палос. — За всех братьев, кого ты разрезал на своем операционном столе, за всех сынов Фениксийца, кого ты обрек на бессмысленную смерть, я откручу тебе твою мерзкую башку и преподнесу моему командиру.

— Красноречиво, — выдавил Фабий. Когда впрыснутые хирургеоном стимуляторы разошлись по его организму, он отпихнул врага. — Но тебе придется постараться, если хочешь добыть мою голову.

— Прикончите его! Обещаю камень души ксеноса тому воину, что принесет мне его голову! — взревел Палос, отступая.

Несколько ближайших Детей Императора повернулись, убрав болтеры и достав клинки, и накинулись на Фабия.

«Интересно, как долго они ждали такой возможности, что отреагировали так быстро?» Он ударил первого нападавшего по голове, и Пытка закричала в экстазе, ломая керамит. Второй сделал выпад кристаллическим клинком, менявшим оттенки при каждом взмахе. Байл пнул противника в живот, в результате чего тот кувыркнулся и откатился назад. Третий бросился на него с улюлюканьем и задел парой изогнутых мечей его плащ и доспехи.

Заметив брешь в обороне, Фабий поднырнул под удар и схватил противника за горло, а затем вогнал скипетр точно между сердцами, отчего Пытка радостно вскрикнула. Космодесантник заорал, когда его усиленную нервную систему разорвали волны агонии, слишком бурные, чтобы быть приятными. Из сочленений доспехов повалил дым, жгучая боль поджаривала его изнутри. Рыча от натуги, Фабий сбросил опаленное тело с подуровня и обернулся — как раз вовремя: Палос сумел нанести ему только скользящий удар. Топор разрубил диагностические шланги и стимуляторные помпы, чем вызвал недовольное шипение хирургеона. Следующий удар пришелся Фабию в грудь, и он повалился на спину.

— Теперь я наконец заберу твою голову, — прорычал Гир.

— Нет, не заберешь.

Клешня Диомата сомкнулась на Палосе и подняла его вверх. Сыпля проклятиями, легионер погрузил свой топор в оболочку дредноута.

— Бей сколько хочешь, предатель. Я вынесу тысячу смертей, прежде чем сдамся. — Диомат легко вывернул руку Палоса из сустава. Фрикционный топор остался на месте, выпирая из наплечника дредноута. Спустя секунду древний сжал свои когти на голове отступника, и крики легионера оборвались.

— Фабий, — прогремел дредноут, отбрасывая останки Палоса, — ты еще жив?

— Вполне дееспособен, — ответил апотекарий, опираясь на жезл, чтобы подняться. Краем глаза он уловил, как снизу что-то заскользило. Несколько размытых серебристых фигур. Они напоминали те паукообразные конструкции, что он видел ранее, но имели длинные змеевидные хвосты. Металлические призраки без труда проходили сквозь распорки и перекладины ярусов и подуровней, становясь то бесплотными, то опять материальными.

Только он отступил от края платформы, как один из них промчался сквозь твердую поверхность. Каменная кладка с зелеными прожилками взорвалась, как будто в нее попал артиллерийский снаряд, и Байл почувствовал, что падает назад, теряя равновесие.

— Фабий! — завопил Диомат, потянувшись к нему. Огромный коготь зацепил его халат, не дав ему свалиться в пропасть. Какое-то мгновение Фабий махал руками, пытаясь восстановить равновесие, и тогда же увидел, как одно из змеевидных созданий обвивает Диомата. Не успел он выкрикнуть предупреждение, как чужеродная машина нависла над «Контемптором» подобно кобре, готовящейся к броску. Оружие, установленное под широким туловищем пришельца, затрещало, и поток частиц антиматерии пробил древнюю броню. Диомат взвыл и свободной рукой попробовал схватить механического фантома. Слишком поздно — тот уже находился вне досягаемости.

Еще несколько выстрелов угодили в Диомата, содрав броню и оплавив золоченые пластины корпуса. Ослабевший участок подуровня раскрошился, когда дредноут опрокинулся, и призрачные автоматоны закружили над ним, как стервятники. Беспомощный, зажатый над пропастью, Повелитель Клонов мог только в ужасе смотреть, как подуровень подается под тяжестью его потенциального спасителя. С грохочущим треском каменная площадка рухнула, а вместе с ней Диомат и Фабий.

Игори редко осмеливалась посещать сборочные цеха, кроме тех случаев, когда требовалось подавить восстание или когда что-то из-за пределов корабля пробиралось внутрь, причиняя ущерб. Если командную рубку можно было назвать мозгом «Везалия», то палубу факториума — брюхом зверя. Поступающее сюда сырье пускалось на производство различных комплектующих, поскольку фрегаты вроде этого специально конструировались в определенной мере самодостаточными.