Константин Калбазов - Пандора. Карантин

– Ты чего, бригадир? – удивился Лев.

– Время детское, еще даже не стемнело. И вообще я рассчитывал поужинать с пивом. Оно, конечно, в баре только холодная мясная нарезка да колбаски, но все же еда, и куда лучше холодильника, где мышь повесилась.

– А в столовку не судьба? Еще час ужина.

– Поедим здесь. Отличная кухня. Я тут сегодня обедал, – возразил Нефедов.

– Нарываемся, Дима.

– Не думаю. Пошли.

Свободных столиков оказалось немного. Но они все же были, что не могло не радовать. Потому что присутствовала уверенность: еще немного – и народ подтянется. Как уже говорилось, цены вполне демократичные, пойти тут особо некуда. Опять же субботний вечер.

Устроились за столиком в дальнем углу. Не для того, чтобы глаза не мозолить. Просто альтернатива: это место ближе к входу. Сидеть там, где вокруг тебя будут сновать посетители или официантки, откровенно не хотелось.

– Лева, ты куда нацелился? – сделав заказ, поинтересовался Дмитрий.

– Видишь вон ту блондинку?

– Скучающая старая дева с длинношерстным чихуахуа?

– Ты разбираешься в породах собак?

– Дочка все терроризирует, хочет такую. Поневоле запомнишь. Но насчет старой девы ты не возражаешь.

– Ясное дело, что неустроенная.

– А как же Света?

– А что Света? Я ни-ни, когда рядом с ней, – без намека на чувство вины возразил Лев.

– Ну вот, и поужинать не дали, – вздохнул Василий, посмотревший в сторону входной двери.

Ага. Старый знакомый появился. Поужинать после смены или?.. Сержант со своим напарником, собственной персоной. Лацис нашел взглядом их троицу и пошел на сближение. При этом осуждающе так покачивая головой.

– Господа, мне казалось, мы друг друга поняли, – с явственной укоризной произнес полицейский.

Ну или все же наемник. Дмитрий прекрасно помнил, что все они из частной военной компании, хотя и понятия не имел, из какой именно. Да это и не суть важно, в общем-то.

– Господин сержант, я… Подчеркиваю, именно я, являюсь возмутителем спокойствия. И ваши требования не могут распространяться на моих товарищей. Это раз. Второе, вы не можете накладывать на меня домашний арест. Коль скоро считаете нужным ограничить мое передвижение, то не поленитесь оформить необходимый пакет документов и определяйте меня в камеру. Благо в полицейском управлении таковые имеются. Нет? В таком случае позвольте нам наконец поужинать.

– Считаешь себя самым умным, русский?

– Считаю, что латыш, пользуясь своим служебным положением, изливает на меня свою национальную неприязнь, господин сержант. Или я все же ошибаюсь?

– Вы ошибаетесь, господин Нефедов.

– В таком случае вы позволите нам поужинать?

– Разумеется.

– Благодарю вас.

– Лихо. Вот теперь узнаю тебя, – покачав головой, восхитился Денисов, но тут же добавил: – Только ты такой все же далеко не всегда.

– Знаю, – благодарно кивая официантке, наконец принесшей их заказ, согласился Дмитрий.

– А откуда такая уверенность, что этот хмырь не нашинкует нас, а утрется? Это же не российские полицейские, самые мирные на свете. Забугорные – что твои звери, – придвигая к себе тарелку с картофельным пюре и парой котлет, поинтересовался Лев.

– Хорошая все же штука нейросеть. Пока суд да дело, я связался с Джонстоном. Тот вышел на начальника полиции. Это же не настоящие полицейские, а наемники.

– Ну, мы в курсе.

– А кто их нанял? И кто высшая административная власть на острове?

– Компания?

– Именно, – отправляя в рот первую вилку, подтвердил Дмитрий и, пережевывая, продолжил: – Я же вхожу в руководящий состав. Маленький такой, но начальник. А сосед мой – самый большой босс на этом клочке суши. С моей виной все понятно. По ходу завтра выпишут штраф, и выплачу я его как миленький. Но вот беспредела по отношению ко мне Джонстон не потерпит. И дело даже не в том, что он вдруг воспылал ко мне безграничным уважением. Раз попустишь – потом локти кусать будешь. Такие дела.

– Хлебнешь ты еще с этим латышом.

– Кто бы сомневался, только не я.

– О! Лева обломился, – не удержавшись от смешка, произнес Вася.

– В смысле? – не понял Денисов.

– Блондинка-то уже занята.

Дмитрий и Лев тут же перевели взгляд в сторону девушки, или все же женщины бальзаковского возраста. Собачка ее уже перекочевала на руки здоровенного полицейского, которого они пока еще не встречали. Женщина ему улыбалась самой искренней улыбкой, он же виновато пожимал плечами, словно оправдываясь. Скорее всего, опоздал на совместный ужин. Однозначно провинился.