Денис Шабалов - Без права на ошибку

– Внимание! Всем! Отходим! Окоп – отходим! – закричал он, нажимая тангенту гарнитуры. – Сейчас дымы кидаю и валим! Разом! Галопом! Пока дым – как можно дальше убежать!

Выдернул из подсумка все три дымовухи, разом опустошив свой оперативный запас, и, активировав, отправил в две стороны: пару на центральное направление, окоп прикрыть, и один вперед, чтобы хоть немного направление до хутора задымить.

– Готово! Ходу!

Бежать по открытому пространству, гадая, войдет тебе в спину пуля, или нет, удовольствие сомнительное. Пропустив вперед хуторских, рвавших из-под себя, что только пятки сверкали, Данил побежал замыкающим – хоть как-то пацанов прикрыть. С каждой секундой расстояние все увеличивалось и когда по подсчетам Добрынина перевалило километр, только тогда он немного расслабился. Снайпера миной свалил – тот шел рядом с командиром, – а у остальных точного дальнобоя вроде бы не было. Обернулся на бегу – дым почти рассеялся, равнина была пуста. Но что-то подсказывало ему – если он не видит бойцов противника, это не значит, что их там нет.

За частоколом их уже поджидал снайпер.

– Все целы?

– Все! – влетев в калитку замыкающим, отдуваясь отозвался Данил. – Иваныч вернулся?

– Убит, – после короткой паузы, медленно ответил Евгений. – В двухстах метрах от болота.

Сзади шумно выдохнул кто-то из детей старика. Остальные молчали.

– Матери не говорите пока. Потом все, – наконец, выдавил Михаил. – Вытащим его – тогда и скажем…

– Меня полез прикрывать… – пробормотал Данил, чувствуя себя поганее некуда. Можно сколько угодно говорить, что глава поселка решил все сам, однако от того было не легче.

– Знали, на что шли, – успокаивая, дотронулся до его плеча Евгений, понимая, что сейчас испытывает Добрынин. – Не переживай, тебя не обвиняем. Да и долг за нами был.

Данил молчал. Может, и так, но свербело на душе мерзко.

По итогам провальной операции действовать нужно было немедленно. Остатки отряда по открытому пространству лезть не дураки. Знают: в хуторе снайпер. Наиболее вероятный вариант – обойти остров и замкнуть кольцо, расставив людей. Хоть и невозможно столь малым числом объять всю окружность, но можно выставить наблюдателей. Подождут подмогу с тяжелым вооружением, и тогда уже вкатят здесь по полной, так чтоб по бревнышку раскатать. Они ведь уверены, что беглый сталкер здесь. Евгений, похоже, автоматически ставший главой общины после смерти Николая Ивановича, думал недолго. Выход был всего один – сниматься и уходить. Благо, было куда идти – километрах в тридцати восточнее, на таком же островке в болоте, у общины было припасено что-то вроде зимника. Условия, может, и похуже, зато безопаснее. А позже, глядишь, назад вернутся, как поуспокоится все.

Расстались тепло. Путь Добрынина лежал в противоположном направлении. Тропа до дома стрика Шамана нахожена, и добираться до тракта меньше суток. А там – Леха Шрек и Ван Ли. Прямо шли, не плутали. Как знать, может, уже и дожидаются. Подобрать их – и вперед, до самого дома. Втроем-то веселей!

Что заставило деда Николая оказать ему помощь – Данил не знал. Казалось бы: живи смирно, налаживай дружбу с новыми хозяевами комбината, и все будет хорошо. Что им с хутора? Ровно ничего. И лучше б завести хорошие отношения с таким серьезным соседом. Друзья друзьями, но подставлять свою семью под удар… Данил этого не понимал, а Евгений, кроме как о имевшемся у хуторян долге, так ничего больше и не сказал. И узнать об этом Добрынину было уже не суждено.

Об этой тайне знал лишь двое. Зоолог и Юка.

Первый удар по Береговому Братству получилось нанести лишь в двадцать пятом году. За весь предыдущий год Данил и Юка так и не смогли вырваться за пределы города – строительство поселка шло полным ходом, и Мамонову нужны были все имеющиеся в наличии руки. А тем более такие крепкие, важные и нужные, как лапы инструктора по боевой подготовке и командира одного их «тяжелых» подразделений Сергея Зоолога.

Однако зимой, перед самым Новым годом, когда на Совете был подведен итог весенне-летне-осенней строительной компании, Добрынин, набравший уже немало авторитета и считавшийся в поселке одной из ключевых фигур, поставил Мамонову ультиматум. Либо он имеет полное право заниматься своими делами и исчезать из поселка на тот срок, что ему понадобиться, и в одному ему известном направлении – либо уходит из общины на все четыре стороны. Конечно, он блефовал, понимая, что никуда не денется, что привязан к поселку будущим приходом сюда своего «младшего я», но нынешнее положение дел его решительно не устраивало. Мамонов, как глава поселка, имел полное право запретить человеку выход за пределы периметра. А ежели не нравится – что ж… Тебя с радостью примут на жительство у Сиплого или в цыганском поселке. Правда, этот закон действовал избирательно. Меньше всего самостоятельности было у молодежи, больше – у старых и опытных, уже показавших свою полезность сталкеров, которые могли не отпрашиваться , а фактически просто ставить в известность о своем убытии-прибытии… Этим Данил и воспользовался. Ему нужна была полная свобода передвижения, иначе зачем тогда это все?.. Вот и пришлось блефовать. Но Мамонов поверил и, понимая, что его не удержать, был вынужден согласиться. Слишком ценен был для него Зоолог, ценен уже даже более как сталкер и вольный охотник, нежели штатная единица. Сталкер, таскающий порой такое, что и целый отряд «тяжелых» добыть бы не смог.