Денис Шабалов - Без права на ошибку

Четвертым выстрелом Данил его все же зацепил. Пуля попала в грудину, но, кажется, прошла по касательной, подмышкой. А в следующий момент чертов пес повис в воздухе и всей своей тушей обрушился на сталкера.

Все же общая совокупная масса не дала Добрынину улететь кувырком. К тому же и стрелковая стойка со смещенным вперед центром тяжести, помогла. Однако удар был таким сильным, что он потерял равновесие и опрокинулся на спину, увлекая за собой и черную тварюгу. Пистолет он выронил, но в падении успел перехватить псину за складки шкуры на шее и теперь крепко удерживал бешено дергающуюся, хрипящую, исходящую пеной зверюгу над собой. К тому же – пруха сказочная! – левая ладонь в боевой перчатке угодила под строгий стальной ошейник, встав враспор и не давая зверю ни приблизиться, ни сорваться с крючка.

Однако намерений срываться в планах пса явно не было! Он лез вперед, хрипел, вытягивая шею, пытаясь хотя бы одним клыком дотянуться до горла своего врага… Был момент, когда соскользнула правая рука и пасть клацнула почти у самого горла – но прилив адреналина помог Добрынину вновь ухватиться за шею, сжимая шкуру тисками! Скафандр вновь спасал ему жизнь. Если бы не он – хрен бы Данил смог удержать эту тварь, весом в центнер, да еще и хрипящую, извивающуюся, пытающуюся нажать всей массой и дотянуться-таки до горла!

Паники не было. Была лишь судорожная работа мозга. Инстинкт подсказал выход из положения, и теперь Добрынин двигался именно в этом направлении. Миллиметр за миллиметром он протискивал левую руку все дальше и дальше между ошейником и горлом, тем самым давая псу как-бы насадиться на руку. Чем глубже влезет – тем туже глотку зажмет! Воздуха меньше! Так, глядишь, и пережмет трахею…

Рывок! Еще рывок вперед! Мутант, ведомый вперед жаждой крови, старался использовать любую возможность… Оскаленная пасть маячила уже почти у самого шлема! Данил выгнулся мостиком, пытаясь уберечь горло, отводя голову как можно дальше от ощеренных клыков – и, перебросив правую руку на затылок собаки, что есть силы дернул ее к себе, насаживая на предплечье! Получилось!.. Тварюга, разом лишившись воздуха, мгновенно забыла о человеке, захрипела, задергалась судорожно, уперлась передними лапами, пытаясь слезть – но теперь уже Добрынин, хозяин положения, крепко удерживал ее, согнув руку под стальным плетением ошейника и пытаясь закрутить его петлей. Пес сипел, выдирался – но где там! Мускулы уника держали крепко! Данил мощным рывком дернул вправо, перекатывая здоровенную тушу через себя, стаскивая ее на землю – и тут же, не давая псу опомнится, увлекаемый инерцией сам навалился сверху. Левая рука под ошейником, правой сверху, бронированным предплечьем на горло! И – давить, давить всем весом, задирая голову вверх, плюща трахею и лишая этого мутанта глотка живительного воздуха! В это последнее усилие он вложил все силы, всю энергию, всю ярость и бешенство, что еще оставалась у него!.. Почти! дошел! сука! до дома! и тут! на! тебе! Пес забился, пытаясь выбраться – но тщетно. Хруст – противный хруст сминаемого хряща – и он обмяк. Конвульсивно дернулся раз, другой, третий – и замер.

Данил встал не сразу. Какое-то время пришлось полежать на поверженном чудовище – ноги не держали. Бешено колотилось сердце, горели легкие, перед глазами кровавая пелена… Все как после долгой рукопашной схватки. Однако – он победил, победил в очередной раз, хотя такого противника у него еще не бывало.

Он поднялся. Стянул шлем не обращая внимание на умеренно стрекочущий дозиметр, сплюнул, ощущая во рту вкус собственной крови. Прокушенная во время схватки губа уже распухла и начинала мелко саднить. Губа – что… Главное – горло в целости! Символично, мать его так. С этим псом – ну совсем как с ублюдочным Братством. Почти добрались до горла, почти задушили!.. Так вот хрен вам по всей морде! Еще поборемся. Сердобск рядом. А в родном городе попробуй его возьми…

Он огляделся – вокруг стояла безмятежная тишина. Охотнички или далековато – или затихли, выжидая неизвестно чего. Подобрал дробовик, перезарядил. Пихнул в кобуру улетевший в соседние кусты пистолет. Осмотрел и винтовку, все это время болтающуюся на боку – но и оптика и оружие, крепкое, как и все сделанное в Союзе, были в целости. Охлопал рюкзак – тот тоже был цел. Не так-то просто разодрать кордуру. Что ж. Он вернулся. И словно прошел последнее испытание.

Теперь он дома. Теперь все будет хорошо.