Александр Собянин - Подмосковье. Эпоха раскола [litres]

Только тут я обнаружил, что автомата при мне нет. Потерял, растяпа. То ли в БТР оставил, то ли в том месте, где меня рвало. Я попытался достать из кобуры пистолет, затем плюнул – все равно в таком состоянии ни в кого не попаду. Кое-как поднялся на ноги и оставшийся путь вдоль стеночки прошел на полусогнутых.

В сенях на грубо сколоченной лежанке, укрывшись огромным пыльным бушлатом, спала Вера. Я уже ничему не удивлялся. Спит – значит, так надо. Именно здесь – значит, так суждено.

Я с трудом заполз на лежанку, уронил голову на руки. Пять минут. Всего пять минут отдыха. Потом я встану и займусь здоровьем. Или попрошу Веру, чтобы она полечила меня. Просто дайте мне пять минут…

Отрубился я сразу же и не приходил в себя до самых сумерек. Сложно назвать это полноценным сном – скорее, это была полудрема-полубред, во время которого в воспаленном мозгу оседала и укладывалась по полочкам приобретенная через радужный артефакт информация.

Потом я услышал стон.

Приподнявшись на локте, я присмотрелся и с ужасом понял, что девушка вовсе не спит, а находится без сознания. Жестокий ожог от «электры» изуродовал левую сторону ее лица – ничего, со временем заживет, а шрам сейчас любой косметолог зашлифует так, что и не заметит никто. Куда хуже было другое: у Веры, как и у меня, наблюдались все признаки лучевой болезни. И лежала она в лужице собственной рвоты.

Твою ж мать, подруга! Мы так не договаривались!

Я заставил себя спуститься с лежака, на четвереньках дополз до рюкзака. Шприц с «коктейлем». Фляжка с водкой. Контейнер с артефактом, избавляющим от последствий облучения. Да, я собирался воспользоваться всем этим сам. Но, кажется, не судьба.

Разрезал ножом ее рукав, нашел вену, воткнул иглу, нажал на поршень. Затем ножом же разжал ей зубы и потихоньку, чтобы не захлебнулась, влил ей в рот пару глотков водки. Затем положил на живот извлеченный из наконец-то раскрученного контейнера лечебный артефакт. Второй и последний шприц с «коктейлем», а также фляжку с остатками водки поставил возле лежанки: очнется – увидит, сообразит.

Все. Больше я ничего не мог поделать. Запретная территория полностью вычерпала энергию очередного искателя приключений, и теперь я был вынужден признать, что безнадежно проиграл. Больше всего мне сейчас хотелось провалиться в сон. Но я обязан был сделать еще кое-что.

Ощущая сильный жар и ломоту во всем теле, я выбрался из домишки. Отчаянно заморгал от неожиданно яркого света. Нет, это не солнышко выглянуло из осенних облаков Зоны – просто теперь мною любой свет, даже вот этот тусклый вечерний сумрак, воспринимался как направленный в глаза прожектор.

Напротив крыльца в десятке метрах над землей без видимой опоры висел человек. Или, что куда точнее, человекоподобный мутант.

– Здорово, Штырь, – прохрипел я.

– Здорово, Алгоритм, – ответил левитирующий субъект. – Хреново выглядишь.

– На себя посмотри.

– Это ты верно подметил, – согласился мой бывший напарник. – Выгляжу я так же дерьмово, как и чувствую себя.

– Управление коллективом так сильно выматывает? – заплетающимся от слабости языком поддел я Штыря.

– А ты, я смотрю, уже в курсе всего. Даже не удивился моему появлению.

– Пару часов назад догадался. До этого – так, подозрения были. Необоснованные.

– Как поступим? – полюбопытствовал мутант из мутантов.

– А есть варианты? Ну, давай ты нападешь, я попробую пострелять в тебя из пистолета, потом ты все-таки подавишь мое сознание, заберешь у меня чудо-артефакт и станешь абсолютно неуязвимым. Это если мы выберем долгий путь. Но я бы попросил тебя поступить лаконичнее. Будь другом: если в тебе осталось хоть что-то человеческое – добей меня, а? Ну мочи просто нет никакой.

– Эй-эй! – возмутился Штырь. – Чувак, ты с дуба рухнул? Ты давай не безобразничай! Я его сюда вел-вел, а он теперь помирать у меня на глазах собрался.

– Ты меня вел? Мать твою, и ты меня вел?! Вы сговорились все, что ли?!

– Про других не знаю, хотя прям даже любопытно, кто эти «все».

– Все, кому жизненно необходимо владение артефактом. Тем самым, из бронетранспортера.

– А. Понятно, – без особого интереса кивнул Штырь.

– Скажи, а почему ты не держал его при себе?

– А почему царь Кощей не держал при себе иглу с собственной смертью на кончике? – пожал плечами мутант и опустился на пожухлую траву в двух шагах от меня. – Наверное, потому, что прекрасно понимал: вечная жизнь и могущество однажды могут так достать, что молиться станешь на того, кто придет гоняться за зайцем, уткой и прочей живностью, пока наконец не отломит кончик.