Сергей Бельский: Герцог Мернорский

– Да всё равно мы не убежим, – покачал головой маг Природы. – Так хоть помрём вместе.

Со стороны леса продолжали раздаваться крики. Девушки спрятались за спинами мужчин, пытаясь привести в чувства Лайлу. Верещальник стремительно мчался к ним, сшибая маленькие деревца и проламывая себе дорогу через многочисленные ветви. Тяжелая поступь единственной ноги, на которой монстр перемещался удивительно быстро, отдавалась гимном смерти в длинных ушах эльфов.

Бом! Бом! Бом! Уже очень близко создание Смерти подобралось к носителям столь вкусных жизней, так и сияющих энергией этой пьянящей любую нежить стихии. Осталось совсем чуть-чуть. Сердца членов команды бились как сумасшедшие. По крови разлился адреналин, а кулаки всё крепче сжимались. Бом! Бом! Бом! Шмяк!

После странного, последнего звука всё неожиданно стихло. На мир опустилась такая тишина, что биение сердец казалось оглушительным громом разверзшихся небес, разве только сверкающих молний не хватало. И среди этой давящей тишины раздался удивительно весёлый старческий голос.

– Хороший забег, – сказал старик, всё это время сидевший на пне, об который ударилась Лайла. На его голове красовался большой красный мухомор, и, не смотря на добрый вид, от этого дедушки можно было ждать всего чего угодно. По крайней мере, подобные взгляды Фердинанд встречал далеко не раз, ведь именно так смотрели на всех его коллеги. – Бедное дитя, я помогу, – сказал дедушка и коснулся головы Лайлы.

Её длинные волосы пропитались кровью, которая напугала Вивири и Рельмиру, несмотря на то, что они уже не раз видели подобное. Просто сейчас она казалась какой-то более реальной. Но ещё больше их пугала надпись, всплывшая над головой старика.

Сильвар, Хранитель Леса Арин, ??? уровень

Я смотрел на Нари и не верил своим глазам. Она была жива! Она смотрела на меня! Всё-таки видоизменное сияние Алирры подействовало. Я… я так счастлив. Не веря своим глазам, я прижал её к себе и ощутил тепло её тела, почувствовал, как бьётся её сердце, и как она дышит.

Слёзы текли по моим щекам, и я был не в силах остановить их. Слишком много эмоций боролось в моей душе. С одной стороны я понимал, что погибли все жители деревни, погибли дорогие мне девушки, которых я спас, но… с другой… я смог вырвать из цепких объятий смерти мою Нари. Я смог это сделать, и на сей раз я её не отпущу. Никому не позволю снова забрать её у меня.

Радость и печаль смешались в моей душе вместе со счастьем и горем. Столь противоречивые чувства словно пытались разорвать душу, вот только им это было не под силу.

Я гладил Нарилну по слипшимся от крови волосам и чувствовал, что мне становится легче, будто что-то перестаёт сжимать так сильно моё сердце и позволяет вздохнуть свободнее.

Вот только руки никак не переставали дрожать. Я не мог унять эту чертову дрожь, причиной которой был страх. Я боялся, боялся, что мне всё это привиделось, что мне всё это приснилось. Это… это… было так страшно… осознавать, что я могу находиться в иллюзии, созданной собственным сознанием, чтобы уберечься от свалившегося на меня горя.

Ведь это не может быть правдой. Изменённое сияние Алирры не могло подействовать нормально, не могло воскресить Нарилну. Но мне хотелось верить в обратное. Мне хотелось, чтобы эта иллюзия, если она и впрямь лишь плод моего разыгравшегося воображения, стала реальностью.

Не хочу, не хочу потерять её, мою Нари, ведь без неё я не смог бы стать тем, кем стал. Без неё я бы так и остался угрюмым, нелюдимым странником, который боялся и не любил людей. Я мог бы со временем превратиться в кого-то похожего на тёмного лешего, но этого не произошло. Не произошло благодаря Нари.

Сердце билось как сумасшедшее, почувствовав свободу и лёгкость от сковывающей её невидимой длани смерти. Я слегка отстранился от травницы и с некоторой опаской посмотрел на её лицо.

Её глаза, словно отражение удивительного неба Рейнеи, переливались и играли оттенками синего и голубого цветов. Но теперь к ним добавился сухой, печальный, и такой знакомый серый цвет, какой я постоянно видел в своём отражении.

Она посмотрела на меня добрым и таким нежным взглядом, что мне вновь захотелось её крепко прижать к себе, но в тоже время я не мог оторваться от созерцания травницы. Из её красивых очей потекли слезы, смешавшиеся с кровью. Они оставляли багровые дорожки на её прекрасном лице, заставляя дыхание сбиваться от осознания той боли, которую она перенесла по моей вине.