Владимир Кельт - Синдром защитника

– Мне жаль. Рэйчел не заслуживала этого. Она была нашей надеждой. Она… Лиса, не ищи смысла жизни в мести. Это не облегчит страданий. Если твоя цель месть, то я тебе не помощник.

– Речь не о мести, просто дай возможность бороться! Направь, и я буду делать все, чтобы труд моей матери не пропал даром.

– Ты так на нее похожа, – печально улыбнулся Полянский. – Смотрю на тебя, и будто вижу Рэйчел в те годы, когда мы были молоды и так же безрассудны. Но ты…

Лиса мысленно достроила фразу: «никогда не станешь такой». Куда бы она ни шла, с кем бы ни говорила – всегда натыкалась на сравнение. Людей будто заклинило: «Рэйчел, Рэйчел…»

– Конечно, я не Рэйчел. Ведь у меня нет ее знаний, нет связей, у меня даже имени нет. Я всего лишь ее тень. Плохо срисованная копия. Ты это хотел сказать?

Марк сжал губы в тонкую ниточку. Взгляд прожег.

– Не говори так. Ты даже не представляешь, насколько ценна и что можешь сделать для будущего эспиритуалов. Твои способности…

– Бесполезны! – вспылила Лиса, надоело с детства слушать одно и то же. – Какой от них прок, если я не имею права ими пользоваться? И вовсе они не уникальные. Дэн Кальбери тоже обладал даром пирокинеза.

– Только жил он шестьсот лет назад, а парапсихологи по сей день спорят, существовал ли этот человек вообще. Пойми, дело даже не в способностях.

– А в чем?

– В твоем геноме, он абсолютно чист. Рэйчел никогда не принимала псион, как и ты.

– А мой отец? Тоже не принимал? – ехидно спросила Лиса.

Марк потупил взгляд и принялся теребить дужку очков.

– Не знаю, – выдавил он.

– Вот именно. Она никогда о нем не говорила, делая вид, что нашла меня в капусте.

– Не ёрничай, – остудил Марк и затянул тоном, годным для публичных агитаций: – Пойми, псион вовсе не лекарство от одержимости. Это наркотик, разрушающий наши гены, купирующий мутации. Орден превратил нас в подконтрольное стадо, снабдив чипами, а потом сделал каждого эспиритуала наркоманом, неспособным дышать без псиона. Люди нас боятся, отказываются признать, что эспиритуалы – новый виток в эволюции человечества. Сколько длится это глупое противостояние? Костры инквизиции все еще горят, только теперь в иной форме, но никто не желает этого замечать. Политики делают вид, будто проблемы нет, а есть лишь угроза с нашей стороны. Обществу и подавно плевать. Их волнует одно: чтобы эспы – одержимые, психи, колдуны и ведьмы – не ходили в школу с их детьми, не трудились рядом с ними в новых офисах. Чтобы держались подальше, а лучше вовсе исчезли. А ты – доказательство того, что можно жить без псиона и не стать одержимым, даже сделаться сильнее.

Лиса не слышала слов дяди. Перед глазами стояла жуткая картина: академия Психеи, стеклянная комната и она… Маленькая плачущая девочка, запертая внутри. А рядом дисплеи и медицинские манипуляторы, и на висках холодные присоски датчиков, и на исколотых руках катетеры для капельниц…

– Эту теорию мне вливали в уши сотни раз, – зло сказала она. – Но все равно не перестану считать ее бредом. Мать уверяла, что мой дар можно развить, но это глупости. Никому не дано больше одной способности.

– Ошибаешься. Это вполне возможно. Рэйчел с командой ученых провели десятки исследований, подтверждающих теорию многофункциональности. Если бы она успела закончить и обнародовать данные, если бы смогла убедить общество и Совет…

– Конечно! – завелась Лиса. – Рэйчел гений. Возведенная в святые мученица! А ставить опыты на собственной дочери это правильно?! Правильно?! – кричала она. – Как можно заставлять ребенка делать ужасные вещи?! Смотреть на это сквозь стекло и записывать в свой дурацкий планшет! Часами измываться!

Лицо Марка побагровело. Он с силой стукнул кулаком по столу:

– Замолчи!

Повисла гнетущая тишина.

Лиса сверлила взглядом пол, на глаза навернулись слезы. Полянский нервно перекладывал бумаги с одной стопки в другую. Каждый думал о своем, у каждого были тайны.

Марк заговорил первым:

– Прости. Я погорячился.

– Это ты прости, – извинилась Лиса, смахнув слезу.

– Пустое, – ласково сказал он. – Ты устала, я тоже на взводе. Давай попросту забудем об этом неприятном разговоре, ладно? Ты хотела примкнуть к Сопротивлению? Предлагаю обсудить.

– Дядя, это моя мечта. Большего не нужно.

– Хорошо. Но я должен кое о чем тебя спросить.

– Станешь проверять? – горестно усмехнулась Лиса. – Будешь меня читать?

Он стянул очки и протер краем рубашки, после чего снова водрузил на переносицу. Марк Полянский обладал особым даром – он видел ложь. Лиса панически боялась, что он ее прочтет, прекрасно понимая: тест будет завален.