Сергей Барк - Бог [СИ]

Странно, но уже через несколько минут меня сморил сон. Мне снился дым над нашей деревней; тела людей, развороченные словно куклы; темные пятна на светлой одежде. Мир превратился в черно-белые полосы. Я сидел на песке, вокруг было тихо, тихо, тихо…

— Проснись, — я чувствовал холодные прикосновения на своем лице, — проснись же, — меня немного покачивало.

Я резко распахнул глаза.

Локи смотрел на меня нахмурясь, мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что я у него на коленях.

— Пусти, — от сухости во рту слово застряло в горле, но он услышал.

— Все-таки ты дикий, — он поднес стакан воды ко рту. — Выпей, — трясущимися руками, я поднес его к губам. Локи придержал мою руку, чтобы я влил в себя хотя бы половину. — Кошмары?

Я не понял, но мне было так хреново, что я не обратил внимания на вопрос, и с усилием одолев стакан, выдохнул.

— Лучше?

Я кивнул.

Он убрал мокрые волосы с моих глаз.

— Поспи, я уйду ненадолго, но скоро вернусь, — он накрыл меня одеялом, и я оказался словно в коконе. Сил сопротивляться или спорить не было.

— Никуда не уходи, хорошо? — тихо попросил он.

Я лишь прикрыл глаза в знак согласия.

— Умница, — сузились уголки его глаз, выдавая скрытую улыбку.

— Отвали, — едва пошевелив губами, ответил я и провалился в сон.

Когда очнулся в следующий раз, я лежал на кровати. Мне понадобилась пара минут, чтобы осознать, что запах плывущий по комнате — это жареная свинина, и еще что-то, кажется, печёный картофель. Рот наполнился слюной, и я сглотнул, растирая глаза.

За окном уже стояли сумерки.

— Хватит сил умыться? — подошел ко мне Локи, заметив, что я зашевелился.

Сделав вдох, я сел и схватился за голову: все кружилось.

— Как долго ты не ел?

— Около недели, — я и сам знал, что внезапная слабость и обезвоживание — результат голодовки, на которую я был обречен, таскаемый Трэном как собака.

Я придвинулся к краю кровати и, попытавшись сконцентрироваться, встал. Меня повело, но я тут же почувствовал, как меня подхватили под мышки, не давая упасть.

— Идем.

Опираясь на парня, я прошел к раковине и уперся двумя руками.

— Я справлюсь.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Локи. — Просто, если ты вдруг задумаешься и разобьешь себе голову, то знай: ни зеленки, ни бинтов, ни иголки у меня нет. Так что сдохнешь от потери крови.

Сил препираться не было, пусть делает что хочет. Пару раз меня действительно покосило, но Локи помог устоять, а затем вернуться. Он снял с книг столешницу и принес мне на кровать. На доске было молоко, мясо, хлеб и овощи — царский обед.

Жутко хотелось мяса, но я знал: после такого длительного воздержания будет только хуже. Локи молча протянул мне молоко.

— А ты?

— Я пообедал, — не отводя от меня гипнотизирующего взгляда, ответил брюнет.

Как только я выпил стакан молока, он всучил мне сладкий перец. Я молча взял, раздражаясь, что он играет в родителя, но раскрыть рот было бы невежливо. Да и по морде не очень-то хотелось: удар у него был отменный, и, как мне показалось, он бил не в полную силу, да и зубы все при мне.

— Жуй медленно, — я чуть не подавился, а Локи уже убирал еду, — через пару часов поешь хлеба и овощей, позже — мясо.

— Я знаю, — пробубнил я, подавляя желание швырнуть хвостиком перца.

— Естественно, — забавляясь, ответил вредный пацан.

— Сколько тебе? — решил уточнить я, чтобы поставить выскочку на место и напомнить, что мы примерно одного возраста, поэтому нехер из себя взрослого корчить.

— Не знаю, — просто отмахнулся он, погрузившись в любимое кресло, — не считал.

Вот же долбанный хрен!

— А удар кто ставил?

— Брат.

У такого хмыря есть семья.

— А тебе?

Я не понял.

— Удар в солнечное сплетение, — напомнил он мне потасовку с Трэном.

— Старшина, — думаю, если буду отчасти честным, то хоть как-то отплачу за доброту, к тому же такая деталь несущественна.

— Ты из Эста-нова?

— Откуда знаешь?

— Это не большой секрет, весь город об этом зудит.

— А что говорят? — чуть не падая с кровати, придвинулся я ближе к краю.

Он протянул мне огурец.

— Жуй.

Я молча взял и, не глядя, засунул овощ в рот, ожидая, что сейчас получу ценную информацию.

— Ваш атаман разбил основную группу и, как говорят, вернул себе деревню, — он помедлил, но не отвел глаз, — вернее все, что от нее осталось. Сейчас ваши разыскивают рабов.

Мысли вихрем понеслись в голове. Само собой, атаман не станет бездействовать, но отыскать рабов, тем более если они распроданы, будет нелегко. Значит, у меня есть немного времени, чтобы расправиться с Трэном и бандой. А потом снова пойду в селение. Пусть мои родители умерли рано, и я совсем их не помню, но эти люди меня воспитали и приютили, они — мои друзья и моя семья. Я вернусь.