Сергей Барк - Бог [СИ]

Мне так одиноко. Никогда еще ревущее одиночество не накидывалось так остро, остервенело, отрывая ленты от потрепанной души. Я наглухо заколачивал его внутри, не думал и не размышлял. Моя жизнь была точно такая же, как и у всех, к чему нытье и страх? Живи, терпи…

Чья-то теплая рука гладит спину. Движение неторопливо и осторожно. Успокаивает, прячет от тоски, едва унимает тянущие отчаянием жилы, и все же… легче. Самую малость, совсем слегка. Но легче.

Страшно… страшно остаться одному. Впиваюсь руками в ткань, натягиваю до предела и замираю. Сейчас оттолкнут, и я снова останусь с собой наедине. Плечи дрожат, жмурюсь так, что сводят мышцы лица.

Ладонь на спине замирает.

Вздох. Немного теплого воздуха касается затылка.

И мне не так холодно там… внутри.

Еще…

Меня слышно?

Рука снова проходит по спине, очерчивая выступ острого позвоночника, падая в углубление и проводя с едва заметным нажимом вдоль.

Судорожно дышу, боюсь спугнуть хлипкое ощущение близости. Оно мне так знакомо, оно так желанно. Совсем чуть-чуть, и я почувствую то самое… когда он был рядом… когда он был так рядом…

Хрипло выдыхаю.

Почти верю.

Как тогда.

— Локи.

Незнакомое тело напрягается, и рука снова замирает. Меня быстро откидывает на спину. Удариться я не успеваю, сильные руки надежно удерживают меня под спину, топят затылок в глубокой ладони.

Не понимаю.

Резкий рывок за пояс штанов, еще один. Молния издает слабый протест…

Сознание будто разбивает толщу льда, снова слышу… и понимаю.

Требовательные руки распоряжаются моим телом. Я без рубашки, и с меня играючи стаскивают штаны. Тяжелая ткань летит в сторону и опадает бесполезным мешком. В абсолютной темноте звенит мой страх.

— Нет!

Дергаюсь, хочу уползти и делаю рывок в сторону, впиваясь ногтями в гладкую, стесанную поверхность. Но мне не дают сделать второго движения. Сильные руки стискивают голые бедра и тянут вниз.

Я на животе.

— Нет, пожалуйста, — сипло, еле слышно.

Сверху наваливаются всей тяжестью, давят, лишают движения.

Борюсь, пытаюсь выбраться, свожу кожу на локтях, но боли нет… ничего нет, кроме страха отдать остатки себя кому-то. От меня и так почти ничего не осталось! Ужас исчезнуть гонит, дает сил. Пытаюсь извернуться, но ничего не выходит, он сильнее…

Все, как тогда… и я осознаю, что не уйду, не вывернусь, как и… с ним.

В шею впиваются жадные горячие губы, скользят, задевают зубами. Варварски, беспощадно давят к холодному камню.

— Не надо, — задыхаюсь, не могу сделать глубокий вдох, не могу пошевелиться, не могу… я ничего не-мо-гу…

Горячий, мокрый язык проходит между лопатками, словно пробует добычу, зарывается в затылке, шумно втягивает воздух, отчего волосы на голове шевелятся от сосущего под ложечкой ужаса. Руки… мозолистые… уверенные… не спрашивающие дозволения, оглаживают бока, щупают, словно проверяя.

Зло дергаюсь.

— Мразь!

Тело на мне замирает, дыхание приближается к самому уху, и этот урод фыркает… и кусает… до боли, резко сжимает твердыми зубами нежную мочку.

Сдерживаю крик.

Меня снова переворачивают, дергают за руки вверх, и я в тот же миг понимаю, что запястья стягивает ремнем, жестко закидывая за голову. Врезаюсь каждым позвонком в чуть теплый от собственного тела камень. Гляжу в пустоту перед собой, сердце, как сумасшедшее, срывается в галоп.

Мои ноги подхватывают и заводят вверх за руками.

— Оставь меня, урод!

Ему похую.

Слышу плевок, и тут же беззастенчивая рука размазывает влагу между моих ягодиц, просовывая палец внутрь и размашисто обводя по кругу. Сжимаюсь, мне мерзко и больно… и все так знакомо…

Застываю на миг от крошечного ожога дежавю, словно припаленный сигаретой мозг буксует, не в состоянии осилить следующую мысль.

Он неосторожно погружает в меня пальцы и грубо растягивает, вводя три. Корчусь, шиплю, в горле дерет от бессильного рыка.

— Отморозок блядский! — срываюсь на крик, когда его колом стоящий член проталкивается, заменяя пальцы, сначала меня рвет головка, он притормаживает, заглатываю воздух. Втискивается дальше. Ему тесно. Меня разрывает сгусток боли, отчаянья и гнева.

— Уроооооод, — невыносимо, невыносимо! Боже.

Искры вспыхивают в кромешной тьме, когда тело содрогается от очередного толчка, он нападает сверху вонзаясь в меня, держа ноги, парализуя.

Хочу сдохнуть…

Локи…

Ноги опускаются ниже, его бока между бедер, он ложится на меня не полностью. Жар его тела почти физически давит на кожу. Он отыскивает в темноте мой подбородок, оттягивает вниз и целует.