Сергей Барк - Бог [СИ]

Я снова лижу его не спеша. Касаюсь губами. Захватывая зубами самую тонкую кожицу ствола и легонько оттягиваю. Локи вздрагивает. «Не такой уж ты и железный», — радуюсь победе.

Обхватываю ртом его головку, не глотая, вожу языком внутри рта. Он глубоко дышит, я просовываю член глубже в рот, он чуть шире разводит колени. Я опускаюсь так глубоко, как могу, напрягая губы. Его член снова подрагивает, теперь чаще. Я добавляю руку у основания, как это делал он… тогда… и в едином ритме начинаю движения, желая довести его до сумасшествия, почему это должно быть только его привилегией?

Грудь Локи тяжело вздымается, но он неотрывно следит за каждым моим движением. Я ускоряюсь. Его член становится каменным, спасает только рука… темп сумасшедший…

Он выплескивается мне в глотку! От неожиданности я давлюсь, захлебываюсь и падаю на пятую точку.

— Мразь, — рычу, как только прихожу в себя, — сказать не мог?!!

— Ты запретил мне говорить, помнишь? — ему похуй, он ни чуть не сожалеет!

— Да, пошел ты! — вскакиваю и кидаюсь к двери, сжимаю ручку, и дергаю — глухо. Его рука пригвоздила хлипкую дощечку намертво. Он стоит позади меня.

— Куда это ты собрался?

— Не твое дело!

— Нет, котенок, теперь моя очередь, — шепчет на ухо.

В этот момент, оглушительным ревом снаружи, прокатилась рокочущая сирена, спотыкаясь о мелкие лачуги и ассиметричные строения.

— Что это?

— Бежим. Что-то серьезное случилось.

Локи перестал удерживать дверь, выпуская меня наружу. Одним прыжком перемахнув через лестничный пролет, я глухо ударился о песок и сорвался с места, слыша рядом отрывистые всполохи плаща Локи, словно гигантского хищника летящего в ночи.

Отовсюду стали появляться люди, разбуженные сигналом тревоги, и, одеваясь на ходу, так же как и мы, торопились вдоль главной улицы на просторный пятачок площади, где проходило мое наказание. Если что-то случалось в деревне, было условлено, что общий сбор всегда проходил там. Такое решение экономило время и сводило неразбериху к минимуму.

Чем ближе мы подбирались, тем гуще становилась толпа, тормозя и не давая бежать. Вот, невдалеке, показался желтый свет ламп, освещавших ровный прямоугольник плаца, куда успели добраться многие, что не удивительно, принимая во внимание тот факт, что мое жилище находится почти на самом краю Эста-нова.

Пробираться стало сложнее, но, работая локтями, мне удалось выбраться к самым подмосткам, где стояли старейшины и атаман. Через десять минут, пришло большинство, и как только все немного успокоились Пратай, глава совета старейшин, взял слово.

— Жители Эста-нова! Прошу соблюдать спокойствие и слушать внимательно. Около получаса назад нам стало известно, что на нашу деревню движется большой отряд.

Звук схлынул, оставляя на своем месте звенящую тишину.

— Атаковавшие нас месяц назад, собрали новые силы и решились на повторный штурм.

«Как?! Почему?! Сколько их?! Им что, мало было?! Кто их ведет?! Пешим ходом?! Что будем делать?!..» — оглушительным гвалтом затрещало пространство вокруг. Я просто ждал, пока волна уляжется, и старейшина продолжит, параллельно отметив, темное одеяние Локи чуть позади слева.

— Прошу успокоиться! — поднял обе руки вверх Пратай. — Нам известно не так уж много. Мы не знаем, кто их ведет, но отряд превосходит нас численностью… в пять раз.

А вот это было уже очень серьезно. В толпе послышались сдавленные вскрики.

— И они будут у укреплений деревни к утру.

«Значит у нас около четырех, пяти часов», — автоматически отметил я.

— Дальнейшие инструкции вы получите от атамана, — Пратай сделал пару шагов назад, и его место тут же занял Закари, сурово хмурясь.

— Все должны понимать, что положение серьезное, и ненужная паника никому не поможет, а только усугубит дело. Поэтому успокойтесь и действуйте в соответствии с дальнейшими указаниями. Женщины и дети останутся здесь и займут дом старейшин…

Это было вполне логичным, так как площадь располагалась в глубине селения, а значит, это самое труднодоступное место.

— … Работники агрокомплекса, неспособные к борьбе по причине ранений или любым другим, будут расположены группами в укрытиях на улицах. Если неприятель сумеет прорвать оборону, проникнув в деревню, вам предстоит сразиться. Однако, без необходимости вы не вступите в бой…

На самом деле эти группы не имели особой значимости. Если линия обороны прорвана, и врагам удалось зайти на нашу территорию, значит больше никого не осталось, и лучше отдать свои жизни в сражении, захватив с собой побольше неприятелей, и, возможно, подарить больше шансов на спасение тем, кто укрылся у площади, чем в страхе ожидать кровавой расправы, мучаясь бесплотными надеждами.