Сергей Барк: Бог [СИ]

Горячие капли сорвались с ресниц, упав круглыми прозрачными горошинами на лоснившийся от пролитого пива пол.

— О, похоже, твой червяк рыдает от страха!

Я резко закинул голову. На меня смотрел один из его подельников. Сука, застукал! Я с ненавистью смотрел на беззубое тело с засаленными волосами, тот демонстрировал свой отвратительно-пустой рот в жалком подобии улыбки.

Я почувствовал, как тяжелые ноги Трэна исчезают с моей спины, и меня за шиворот тянут вверх. Тело затекло и не слушалось, руки ныли от стягивающего их ремня. Передо мной возникла морда Трэна.

— И правда, Рик! — гадкая ухмылка потянула потрескавшийся рот, однако урод не спешил бросать меня лицом в пол. — А ты ничего, миленький, — похабно мямлил он, — не был бы такой чумазый, пожалуй, сошел бы за девчонку.

Во мне все закипело. Да как он смел! Сволочь уродливая!

— Один на один я бы разделал твою тушу с закрытыми глазами! — прорычал я так громко, что разговоры вокруг притихли: похоже, нас услышали.

— Ты! — от души заржал леший. — Ой, боюсь, боюсь! — его дружки икали от смеха, давясь своим пойлом и стуча кулаками о стол, так, что попадали тарелки.

— Проверить слабо? — проговорил я четко и громко, надеясь, что благодаря публике это чмо клюнет.

И я попал. Такая тупая скотина, повелась без лишних размышлений. Его лицо налилось от раздражения, и он швырнул меня на спину, да так, что откатившись, я ударился макушкой.

— Разрежь веревку, Рик! — гаркнул Трэн.

Тот поднялся и, вытащив нож из голенища, одним рывком срезал кожаные полоски.

Я поспешил встать, но выглядело это неуклюже. Все тело ныло от свежих побоев, а колени слегка трясло от голода. Вокруг все развернули стулья, чтобы не пропустить развлечение.

— Давай, Трэн, покажи, кто в доме мужик!

— Научи парня вести себя прилично! — Кричали и гоготали вокруг, тряся кулаками и тыча локтями в бока соседям.

Я автоматически встал в стойку. Противник выше, тяжелее, и руки у него длинные, как у гориллы. Если схватит — будет плохо. Ублюдок стоял прямо. То ли он тупой, то ли не воспринимает меня серьезно — даже не знаю, что выбрать.

— Ну, иди сюда, зайка, папа тебя приласкает! — глупо пялился на мое тело мудак. Гогот грянул, заглушая все вокруг.

От злости все кипело! Я не нападаю первым, а всегда обращаю атаку противника против него, но если ему так не терпится…

Молниеносно выкидываю правую вперед и бью в солнечное сплетение. У Трэна спирает дыхание, и он сводит руки внутрь, не пытаясь защититься, а просто позволяет телу совершить автоматический позыв. Тупица, не ожидал атаки, а удар мне поставили еще в четыре. Он слегка наклоняется, голова почти на моем уровне. Бью с двух сторон по ушам раскрытыми ладонями, еще больше дезориентируя противника. И, финальный штрих: хватаю за шею, нагибаю ниже и бью что есть дури между ног. Вокруг все задохнулись. Но я буду быстрее: выхватив нож из ботинка Трэна, я стрелой бросаюсь наружу.

Воздух. Темно. Кидаюсь влево и ныряю в первый переулок. Преимущества неожиданности у меня больше нет. Слышу, как позади раздается шум: голоса, крики. Такой наглости мне не простят. Я не хотел сражаться с Трэном по-настоящему, до смерти, хотя мог, и было желание, но какие у меня шансы на спасение? Когда бы я его убил, меня бы все равно не отпустили, а порешили на месте. В итоге я бы разменял свою жизнь на одну гадкую, мерзкую душонку. Нет! Я найду их всех по одному. Выловлю каждого! А потом будь, что будет. Вернусь к атаману, и пусть делает со мной что хочет. А отвлечь всех и оставить Трэна в дураках приемами, которыми и пятилетний владеет было просто забавно. Я баба!? Вот я тебя бабскими приемами и отделал, тупая туша!

Срываюсь направо и вниз по какой-то улочке, через лестничный пролет, хватаясь за ветхие перила, чуть не ломаю ноги. Дышу глубоко, стараюсь решить, что делать, где затаиться? Несусь через какие-то дворы. Черт! Слева слышу глухой топот стада — меня преследуют и примерно знают, где я. Плохо. Очень плохо! Разум затопляет паника, вокруг все больше глухих стен, погоня не отстает. Похоже я выкурил из того улья всех пчел, вот не везет. Сворачиваю снова и лечу вперед. Света почти нет; поднимаю ноги выше, чтобы не распластаться по земле как идиот, не оборачиваюсь, и так слышу, что они близко. Тупик! Нет! Нет!

Торможу, и, как вкопанный, не могу сделать и шагу. Передо мной, в нескольких метрах глухая стена. Озираюсь — я в ловушке, словно в каменном мешке: стены высокие, голоса становятся громче. Кидаюсь к одной из стен: она ниже всего. Подпрыгиваю. Снова! Нет, слишком высоко.