Юрий Мори - Метро 2035 - Эмбрион. Поединок [litres]

– Вот зря ты Дюкера обижаешь, – протянул Леший, не забывая, впрочем, прислушиваться к происходящему в коридоре. – Вас, деревенских, много, да мозгов нет. А он – голова.

– Да поздно уговаривать… – махнул рукой Садко. Аккуратно приставил к стене гитарку и продолжил:

– Я уже пытался. Бараны они как есть. Про порчей ничего не знают, так и знать не хотят. Пора рубить на корню. Вот пришлось старосту грохнуть ради начала веселья.

– Так это – ты?! – подскочил на кровати Председатель, подняв облако пыли от давно неухоженного матраса. – Сучара ты, клоун! Зачем?!

– Как зачем? – парировал тот. – Кому война, а нашим сплошная выгода. Князя, кстати, никто не видел?

– Да мы его отпустили… – задумчиво сказал Леший. – Не надо было?

– Наоборот, молодцы! Коммунары идиоты, а без этого, – он кивнул на Председателя, – вообще стадо. С Союзом та же петрушка. А вот в княжестве наш человек и так возле власти, а теперь в нужную сторону мозги Серафиму повернет.

Кат понял, что в голове у него сложилась часть головоломки. Понимание происходящего.

– Так ты – человек Дюкера? А все эти песни-гитары так, прикрытие?

– Ну типа того, – набычился Садко. – А что, не имею права?

Он достал любимую зажигалку и несколько раз щелкнул крышкой, глядя на появление язычка пламени. Как обычно, процесс его успокаивал.

– Мужики, – вмешался Председатель. – Вы бы меня спасли все же… Давайте меняться. Есть здесь в Колизее один секрет, могу вам раскрыть. Не бензин же предлагать.

– Да мог бы и бензин, он лишним не бывает… – откликнулся Кат. – А что за секрет?

Сталкерская натура на время взяла верх: все посмотреть, пощупать и попробовать применить в дело. А не получится – продать. Втридорога.

– Подвал здесь есть… Кстати, не вздумайте меня убивать потом, дело плохо кончится, я предупреждаю. Рванет все. Сразу рванет…

Садко недоуменно вскинул голову, но промолчал. Поверил, нет – непонятно.

– Так вот… Подвал. Строили на совесть, чего здесь только нет… – Председатель от потери крови слегка поплыл. До этого выпитое еще как-то бодрило, а теперь – все. Но говорил разборчиво. – План поместья в зале остался, я даже не помню, где вход. На первом этаже точно, а где…

– Ты голову не морочь! Что там у тебя в подвале? – уточнил Кат.

– Там от предков техника серьезная… Я сам и не видел, руки не доходили.

– Гонит он что-то, – прервал свое молчание Леший. – Что здесь полезного через столько лет останется? К тому же – не столица. Даже не Воронеж. Винище там, небось, бочками. Но пить некогда.

– Слышь, как там тебя!.. Не вино, для него другой подвал, это я… в курсе. План в зале. Найдете – тайник ваш. Только меня не…

Председатель совсем скис. Уронил голову набок, потеряв сознание.

– Будем человечка выручать? – сразу у Садко и Ката уточнил Леший.

– На хрен?

– Ну, во двор вытащим, может, подберут…

Мнения явно разделились. Бродяга был суров и непримирим, Кат – он понял, что пришел к странному для этого жестокого мира выводу о ценности любой жизни – решил помочь раненому.

– Ты это… гуманист, что ли? Общечеловек? Сдохнет – и хер с ним.

Садко повернулся к Лешему:

– Смотайтесь в зал, заберите план. Глянем, что там за фигня в подвале, да и в путь. А я здесь пока посижу. Нам, певцам, здоровье беречь надо!

Кат перехватил в руке меч, с которым так и не расставался последнее время, и кивнул своему спутнику:

– Он дело говорит. Пошли прогуляемся. Зал на третьем этаже?

– Над ним, – уточнил Садко. – Вокруг него коридор круговой, оттуда две лесенки вниз. Ну, для вас они наверх будут. Там шкаф есть, видимо, бумаги там. Только стерву эту опасайтесь. Я только со стороны видел, как она викингов гоняла – и то охренел. Осторожнее, короче.

Идти решили по парадной лестнице, той, что от входа и вверх. И далеко до ее сестры-близнеца на другой стороне здания, да и шансов встретить кого-то немного – судя по всему, выжившие, если такие есть, сидят по комнатам.

Страшновато нынче в коридорах.

Третий этаж ничем от второго не отличался. Только дверей поменьше, зато недостаток бокового света восполняли стеклянные вставки в потолке. Все-таки архитектор знал свое дело – сколько лет уже все попадавшиеся светильники над головой без электричества, но не темно – видно как на улице.

Местами попадались стреляные гильзы, свежие, остро воняющие сгоревшим порохом, но ни тел, ни крови. Мрачновато, но красиво. И статуи, глядящие своими слепыми, без зрачков, глазами в спину. Но их опасаться точно не приходилось.