Юрий Мори - Метро 2035 - Эмбрион. Поединок [litres]

– То есть не в рабство? – припомнив ухватки викингов, уточнил Кат.

– Нет, точно не в рабство. Поймают, встанут вокруг, постоят. А потом отпускают – иди, мол. Странные, говорю же.

– А почему они – порчи? – спросила Филя.

– Ну это… От слова «порченые». Говорю ж, странные. В деревни не заходят, встречают их только на дорогах. И люди иногда пропадают, разные – и дети, и взрослые. Научно говоря, без системы. Да и доказательств нет, что они их забирают.

Груздь к концу необычно длинной для себя речи смутился, словно ребенок, выдумавший что-то, но пойманный хитрыми взрослыми на пустой фантазии.

– В общем, тоже помешать могут, хотя… Хрен их знает.

– А другие участники Поединка? Их опасаться?

– Да нет! Им бы самим дойти без потерь. С ними самая возня уже у Колизея будет. Зверье вот еще расплодилось, тоже проблема. Волков прошлую зиму было до жути, в эту тоже ждем. Короче, скучно по пути не будет.

Кат присмотрелся к охраннику и внезапно понял, что тот не такой уж старый. Если отмыть и сбрить густую растительность с лица – да ему лет тридцать с небольшим всего-то! Просто основательный он, неторопливый. Классический деревенский мужик. Но в бою может оказаться серьезным противником.

В коридоре загромыхала решетка – то ли кто-то из заключенных развлекается, то ли на допрос кого уводят.

– Это… Поговорили – и хорош. Пойдем, боец! – Груздь потянулся к сталкеру, чтобы поторопить, но нарвался на гневный взгляд Фили. Кат по себе знал, как это неуютно, когда сразу три зрачка в упор.

– Погадаю мужу на дорогу, да идите! – спокойно сказала жена, но в голосе что-то аж лязгнуло. Не местным увальням с таким спорить.

Кат взял с кровати книгу и положил перед Филей. Монетку она вытащила откуда-то из потайного кармана, встряхнула в сжатом кулаке и бросила на стол. Груздь с удивлением смотрел на повторяющийся раз за разом ритуал, но благоразумно помалкивал. А Кат прикрыл глаза, слушая однообразный стук монеты о стол, и вспомнил другое гадание.

Раньше. Четыре месяца назад.

Была их свадьба. Все убежище собралось в зале дракона, куда первый раз его приводил еще Череп. Хотя брат Фили и предводитель этой странной банды погиб, заведенные им ритуалы исполнялись в точности. Люди вообще любят привычные действия, они вносят в их хаотичную жизнь хоть какую-то нотку порядка. Вот и сейчас, кроме непременных часовых у входов и десятки наблюдателей в ближайших окрестностях, все были здесь. Почти две сотни разных людей, объединенных одной… верой?

Да нет, это сложно было назвать религией. Философией?

Филя однажды объяснила Кату свое отношение ко всему этому – слепому доверию Книге перемен, странным ритуалам, с виду восточным, а по сути просто придуманным, украшавшим жизнь общины. Добавлявшим в нее тот самый порядок, которого не хватало в почти мертвом городе, населенном злыми равнодушными людьми и бесстрастными, но смертельно опасными мортами.

– Понимаешь, воин… Книга для нас – не повод падать на колени и безоговорочно верить некой высшей силе. Это факел, горящий далеко впереди в темноте. И редкие лучи солнца, падающие на наши протянутые к нему руки. Созидание и порядок, а не смерть и разрушение. Мы не боимся смерти, не сторонимся ее, даже сами частенько несем своим неприятелям. Но смысл жизни – жить. А как именно жить, нам и подсказывает Книга. Все просто. И ты можешь верить в своих богов, доверять мне и не отторгать Книгу. Это тоже допустимо и нормально, так говорил Череп.

Перед свадьбой, весь ритуал которой состоял в том, что они с Филей, взявшись за руки, поклонились сперва открытой Книге, лежавшей на постаменте, а потом, обернувшись, всем собравшимся и в один голос произнесли: «Теперь мы вместе», и было то самое гадание.

Выпавшую гексаграмму «Тун жэнь», «Единомышленники», ставший предводителем Тай собственноручно вытатуировал на ребрах соприкоснувшихся ладоней Ката и Фили. Четыре непрерывных линии, прерывистая, и еще одна без разрыва. Половина рисунка досталась сталкеру, половина – его жене. С этого момента Филя перестала брить голову – замужним женщинам было можно, и теперь Кат смотрел на наклонившийся над столом ежик коротких темных волос, сквозь которые татуировка на виске, сделанная гораздо раньше свадебной, почти не проглядывала.

Филя прошептала что-то и захлопнула книгу. Монета чуть раньше исчезла в складках одежды.

– «Пи», мой воин. Вот такая математика…

– Что это значит? – не выдержал Груздь. Ему было жутко любопытно, что здесь вообще происходит.