Константин Калбазов - Одиссея [litres]

Еще до полной остановки самолета снарядились в соответствии с реалиями сегодняшнего дня. Витает в окрестностях вирус или нет, вопрос десятый. Проверять на себе – последнее дело. Случись подхватить эту дрянь, и аспирином не обойдешься. А по закону подлости, как известно, может прилететь привет, даже если всего лишь раз позволил себе расслабиться.

Наконец Ла-8 замер, и с ними вновь связался дежурный. Приказал не покидать машину и передал номер, на который Дмитрию следовало сделать видеозвонок. Ага. Понятно. Они же все в масках, поди сличи личность. Это у Нефедова с Лацисом закачана программа распознавания, в которую заложено множество параметров, так что установить личность без проблем. У местных такого нет.

Потянул с лица маску, порадовавшись, что салон еще не разгерметизировали. Ну и удивляясь заодно, какого дежурный чудит. Вызвать Нину, она свяжется с ним, и все разрешится, проще пареной репы. А тут еще и во время короткого разговора парень в камуфляже и при полной выкладке долго и тщательно вглядывался в лицо Нефедова. Но наконец дал добро на выход.

К этому моменту к самолету уже подошли трое бойцов. Армейские камуфляжи, правда, не из наноткани, а цифра прошлого поколения. Ну и казачьи нашивки. Случилось, значит, казачкам не просто ряжеными расхаживать в качестве народной дружины, в помощь полиции по поддержанию общественного порядка, но и вспомнить, что они являются потомками воинов. На лицах устаревшие противогазы с баклажками фильтров.

Признаться, у Дмитрия непроизвольно расправились плечи, и грудь так легонько выгнулась колесом. Эти бойцы ему сейчас были на один зуб, хоть поодиночке, хоть скопом. В конце концов, он модификант второго уровня или погулять вышел?

– Здравствуй, Дима.

Нефедов не узнал бы этого приглушенного и измененного фильтрами голоса. Но нейросеть с системой распознавания ему в помощь. Он даже не напрягал память, а узнал здоровающегося походя, словно они встретились в парке. Поэтому сразу протянул руку. Разве только перчатку снимать не стал. Все те же реалии сегодняшнего дня. Одна царапина может стоить жизни.

– Привет, Игорь. Рад, что выжил, – обмениваясь крепким рукопожатием, произнес Дмитрий.

– Не многим так повезло, – угрюмо бросил тот.

Мужчине было лет тридцать пять или чуть больше. Дмитрий никогда не интересовался его возрастом. Да и знакомы они были, можно сказать, шапочно. Бригада Нефедова в прошлом году ставила в доме Акимова баньку, вот тогда и познакомились.

Игорь, кстати, в отличие от многих, как раз мог называть себя казаком, потому что они с единомышленниками болели боевой подготовкой и всеми этими мужскими игрушками. Не страйкбол, а работа с реальным огражданенным оружием. Тактические занятия, горная и огневая подготовка, рукопашка и далее по списку. Интересно, кто-нибудь из его парней выжил? Правда, спрашивать его об этом не стал. Потом как-нибудь.

– Повезло немногим. Но мы-то живы. Ладно, личность установлена? Пройти за ограду можно? Или еще какие танцы с бубнами?

– За ограду можно. Только…

– Что только? – вдруг севшим голосом поинтересовался Дмитрий.

Вот не нравилось ему это. Душа словно в пятки ухнула, а под ложечкой поселилась сосущая пустота предчувствия неминуемой беды.

– Банда покуражилась. Твоих – одной гранатой.

– Что значит одной гранатой? Что за хрень ты несешь? Где Нина? Где дети?

Дмитрий надвинулся было на Игоря, но тут на его плечо легла сильная рука Лациса.

– Русский, остынь.

– Толком можешь сказать, что случилось? – глубоко вздохнув, поинтересовался Дмитрий.

– Есть здесь одни сволочи. Сбились в кубло и рэкет врубили. Требуют плату за спокойную жизнь. Мол, вояки вас все одно нормально не защитят. Кто-то платит, мы послали. Так они из гранатомета шмальнули. Попали в окно комнаты, где была Нина с детьми. Пять погибших, среди них и твои. Вот такие дела, – со вздохом закончил Акимов.

– Они меня ждали. А я… Я… – потерянно произнес он, не в состоянии произнести свои мысли вслух.

И тут он вдруг вспомнил тот проклятый сон, который видел за последний месяц четыре раза. С началом модификации тела он вообще практически не видел снов. Только этот, где он пытается догнать Нину и детей, но они с веселым гомоном легко убегают от него. Нефедов не придавал этому особого значения, считая, что сон только выражает его желание вернуться, но всегда находится опять какая-то причина, из-за которой он в очередной раз задерживается.