Array Коллектив авторов - Девятнадцать стражей (сборник)

Но сейчас ни Мария, ни ее отец не могли ему помочь.

– Ты почему не зашел к нам? Отец, знаешь ли, беспокоится.

Глинн сложил украденное письмо вчетверо, сунул за пазуху и только после этого обернулся. Мария спускалась по древним осыпающимся ступенькам, опасливо держась за каменные перила; лицо у нее было бледное, под глазами лежали тени, а из тяжелого узла волос выбилось несколько длинных прядей.

– Ты не ложилась спать этой ночью, – заметил Глинн и запоздало прикусил язык – говорить о таком с юной девушкой было неприлично, пусть даже он знал наверняка, что темное время суток она провела за книгами.

Мария Барзи не осталась в долгу.

– Ты тоже, – сказала она, улыбаясь, и села рядом с Глинном, на пару ступенек выше. Он вздохнул и потер ладонями усталое лицо. – Нашел что-нибудь подходящее, чтобы предъявить этому злыдню Эллекену? Правило Трех провалов – серьезная вещь, с ним не шутят.

Будто он об этом не знал!..

Письмо без начала и конца – то самое, что лежало у Глинна под рубашкой и жгло кожу, словно пропитанное звездным огнем, – было поразительной находкой, но рассказывать о ней Марии или ее отцу не следовало по двум причинам.

«…тем же самым землетрясением, что опустошило Жемчужную гавань, в которую мы так стремимся попасть».

Жемчужная гавань.

Глинн забрал этот листочек из хранилища, будучи уверенным в том, что истинная его ценность невелика – в конце концов, разве мало в Библиотеке бумаг, чей единственный смысл в том, что к ним когда-то прикасалась знаменитая рука? Но на самом деле он впервые в жизни совершил кражу.

Саваррен – такое имя носил этот город давным-давно, в ту эпоху, когда мир еще не был разделен на две части, принадлежащие магусам и меррам соответственно; теперь его называли только «Жемчужной гаванью», и на то имелись причины. Глинн знал две главные версии того, что случилось в Саваррене примерно тысячу двести лет назад: почтенные авторы научных трудов считали, что во время сильного землетрясения сквозь трещины в земле вырвался некий ядовитый газ, за считаные минуты отправивший почти всех жителей в Заоблачные сады Эльги-Заступницы или на Крабьи луга Великого шторма; в народе же рассказывали другое – будто бы один из уроженцев Саваррена имел неосторожность обмануть влюбленную в него русалку, и Меррская мать отомстила за дочь, как умела, – наслала на горожан жуткую жемчужную болезнь. Легенда была популярнее правды; впрочем, никто не знал, что там произошло на самом деле, потому что немногие выжившие быстро затерялись в бескрайнем океане, потому что вскоре после гибели Саваррена началась двухсотлетняя война с меррами, потому что Великому Шторму угодно было стереть все сведения о месте расположения этого города из памяти фрегатов и навигаторов… К тому моменту, когда о нем вспомнили, никто уже не мог со всей уверенностью сказать, где именно следует искать опустевшую Жемчужную гавань, и стали рождаться легенды, одна причудливее другой. Саваррен был богат, а Жемчужная гавань хранила несметные сокровища; Саваррен был большим, а Жемчужная гавань занимала целый остров; в Саваррене имелось много домов высотой в пять-шесть этажей, а Жемчужная гавань славилась перламутровыми башнями, упиравшимися в облака, и об этих башнях многие готовы были рассказывать часами, хотя никогда их не видели и даже не надеялись увидеть.

«…мы вернемся из Жемчужной гавани богатыми и знаменитыми людьми, и я найму фрегат, чтобы мы с тобой на нем объездили весь свет».

На обороте письма была нарисована карта.

На карте был отмечен остров к северо-востоку от Альтимея.

– Я нашел кое-что, – медленно проговорил Глинн, не глядя на Марию. – Сомневаюсь, что из этого выйдет толк, но попробовать-то стоит. У меня все равно нет другого выхода.

– Верно, – сказала она. – Попробовать стоит.

Глинн машинально сунул руку в карман, где лежал воровской нож, а потом повернулся к своей собеседнице. Дочь профессора Барзи смотрела на него со странным выражением лица. Она его жалела? Она ждала, что он расскажет подробнее о своей находке?

– Я помню те события, которыми тебя попрекает Эллекен, – сказала Мария, внимательно глядя ему прямо в глаза. – Честно говоря, ты был тогда совсем другим человеком. Потом ушел твой друг Кайт, и все изменилось, однако иногда мне кажется, что Кайт забрал с собой часть тебя… какую-то важную часть. – На мгновение ее взгляд переместился с его лица на руку – ту самую, что сжимала нож в кармане. – Но я, скорее всего, ошибаюсь.