Владимир Журавлев - Зита. Десять шагов до войны [СИ]

Учительница чуть не споткнулась. Хороший вопрос. Профессиональный. Конечно, кому надо, тот знает, что программы распознавания образов обманывать легче, чем живых операторов, но… шестилетка?! Просто живет она, значит. Молодая, да ранняя. Очень ранняя. Девочка-гений? Да, но… в своей бурной молодости Ариадна не раз сталкивалась с гениями, в том числе юными, но то были музыканты, математики, шахматисты… Девочка, в шесть лет серьезно изучающая возможности нелегальной работы – это уже что-то из области фантастики, она о таком ранее не слыхивала. Тем не менее – вот она, стоит за спиной, ждет ответа. Учительница, не оборачиваясь, еле заметно пожала плечами. Она не знала ответа, честно не знала. Опыт каторги, да – но там другие проблемы. Более простые, более насущные.

-=-=-=-=

Внутренний двор управления ГБ по городу № 1 атомного пояса «Сила Сибири». Резкий свет искусственного освещения из-под купола. Зябкая прохлада. Утренний развод на дежурство. Недлинный строй лейтенантов мнется, тихо переговаривается, летают смешки. Майор, старший смены, привычно и скучно выносит мозг, его так же привычно никто не слушает. Два капитана на правом фланге посматривают снисходительно, их действо почти не касается. Еще бы, аналитики, двухгодичная обязательная командировка. Полгода прошло, еще полтора – и ту-ту на поезде «Северное сияние» назад в первопрестольную, и забыть номерные подкупольники как страшный сон. Забыть вечно грязные купола, резкие тени, ледяные сквозняки от грузовых портов, отсутствие неба над головой…

Строй мгновенно затих и замер – от генеральского входа слитно двигалась группа старших офицеров. Во главе – сам свирепый генерал Макусь. В Москве – не более чем один из угодливой свиты Самого, но в Копейке – тиран, без раздумий ломающий карьеры подчиненным. В его присутствии показывать зубы не рекомендовалось даже в варианте улыбки. А два прикомандированных капитана стереть беспечные ухмылки с лиц не догадались…

Генерал внезапно остановился. Выслушал торопливый доклад майора, с тяжелым недовольством уставился на капитанов. Туда же развернулась свита, готовая рвать и терзать. Капитаны почувствовали себя неуютно. По слухам, генерал мог и в зубы двинуть, появилась недавно такая мода у руководства, особенно в поддатом состоянии. А генерала пока что трезвым никто не видел…

В себя капитаны пришли только в рабочем посту. Через полчаса. И эти полчаса показались им самыми длинными в жизни. Оказывается, и безобидный майор умеет орать и махать кулаками, когда чует угрозу своей карьере. Оказывается, это больно, позорно и унизительно.

– Ну, будем работать, как приказано! – угрюмо подвел итог один. – У нас какая тема? Школы. Вот и работаем по школам. Выводи доклады операторов, и вперед.

– Доклад, – меланхолично поправил его товарищ и потрогал скулу. – Один. Школа номер два, действие из перечня подлежащих особому контролю. Несанкционированные договоренности между классами, горизонтальные связи, общественная активность вне пределов структуры государственной власти. Смотрящий класса – Богдан Джепа. Шесть лет. Неформальный лидер класса – Зинаида-Татьяна Лебедь. Тоже – шесть лет. Шесть, Коля.

Капитаны в затруднении переглянулись.

– Шесть лет, – пробормотал один. – Не, ну это совсем за пределами разума…

– С другой стороны – у нас всё за пределами разума! – твердо закончил второй. – Называется – социализм! По роже еще раз хочешь? Нет – открывай доклад и вперед!

Капитаны с непередаваемыми чувствами уставились на запись оператора.

– Ути-пуси! – сказал один с нежностью. – Куколка!

– На руки посмотри! – посоветовал другой. – Чем она пацанчиков с ног сбивает? Явно же свинчатка! Изготовление, применение предметов, подпадающих под определение холодного оружия… лицом кавказской национальности!

– Коля, я не смогу, – пробормотал капитан и отвел глаза. – Ну и что, что кавказской? Девочке шесть лет! Шесть, Коля! Ну есть же пределы! Отлавливать по школам ячейки «подогрева» каторжан или дурачков-анархистов – это одно, а пускать в разработку шестилетнюю кроху… Коля, есть пределы моему зверству! Я не смогу. Делай сам.

– А я, значит, смогу? Ты, значит, так считаешь. Ну-ну.

Капитаны недовольно помолчали. На огромном экране перед ними маленькая девочка безутешно плакала у окна и разрывала им сердца.

– А через полтора года поедем домой, – лениво сказал капитан. – Напьемся в дороге, как у нас принято… и ты припомнишь мне этот день. Помнишь, в прошлом году по сводкам прошло убийство? Совершенное с особой жестокостью, а? Точь-в-точь наш вариант.