Андрей Ливадный - Тиберианец

Активация функции «исцеление».

Активация функции «восполнение».

Реконфигурация настроек для боевого применения.

Дезактивация устройств.

…

Конечно же он выбрал последний пункт!

Стоило прикоснуться к голографической иконке и шунты немедленно отреагировали. Они соскользнули на пол, укоротились и свернулись кольцами.

Глеб посмотрел на свои запястья. Там не осталось никаких ранок, только две темные точки.

Капельки пота выступили на лбу. Он устал так, словно пробежал, не останавливаясь, километров десять. На самом деле испытание носило моральный характер, и он его выдержал.

Подобрав свернувшиеся в кольца шунты Глеб обернул их тряпицей и спрятал в котомку. Возможно, еще пригодятся.

Вскоре он покинул древнюю постройку, вновь отыскал звериную тропу и продолжил путь.

Характер растительности постепенно изменился. Все реже и реже попадались сухие погибшие деревья. Появились высокие травянистые растения с огромными листьями, образующие тенистое царство дикой природы, где причудливо смешалась флора и фауна многих планет.

Звериная тропа вывела юношу к ручью, который вскоре влился в небольшую речку. По ее берегам буйно разрослись высоченные хвощи, с подлеском из остролиста, — растения, похожего на осоку, но высотой в полтора-два метра.

Идти по берегу не получилось, жесткие листья с острыми как бритва краями образовывали непроходимые заросли. Пришлось шагать по мелководью.

К вечеру небо нахмурилось, подернулось облаками, начал накрапывать ленивый дождик, а вскоре ночь окутала землю моросящей мглой.

Глеб устал и продрог. Холодные воды речушки с шумом убегали вдаль, а он, заметив на берегу группу высоких деревьев, выбрался на сушу, цепляясь за их узловатые корни, и обессиленно присел, ощущая спиной морщинистую кору.

Вокруг постепенно закипала неведомая ему жизнь: сначала раздался отдаленный рык, затем прошелестела крыльями стайка каких-то летающих существ, и вдруг над самой головой раздался громкий, басовитый раскатистый клекот.

Апатию как рукой сняло. Он вскочил на ноги, озираясь, судорожно сжимая во вспотевших ладонях самодельное копье, а напугавший его звук лишь множился, дробясь эхом.

Воображение моментально нарисовало огромную тварь, притаившуюся в кроне дерева. Сейчас спрыгнет прямо на голову, подомнет, вонзит клыки, и поминай как звали!..

Заточенный кусок металла, прикрученный к палке, уже не казался столь универсальным и грозным оружием, как хотелось бы. Это в полях, где цель видно за версту, Глеб ловко метал копье в мелких грызунов, но обладатель такого голоса наверняка перекусит оружие, как зубочистку.

Надо уходить… Но куда?.. — мысли метались без толку, всю напускную храбрость, как ветром сдуло.

Вдоль реки, куда же еще?!

Ага. А вдруг там тоже ночные хищники?! И вообще, неизвестно, кто крадется сейчас к водопою под покровом тьмы?

Клекот над головой зазвучал снова, оглушительно, отчетливо.

В разрывах туч проглянула одна из планет Ожерелья, ее холодный отраженный свет пронзил крону, искрясь в каплях воды, покрывающих листву. К своему удивлению Глеб не заметил среди ветвей очертаний невиданной твари. Если верить глазам, там вообще никого не было!

Ну не грезится же мне этот жуткий клекот?!

Надо проверить. Набраться храбрости, иначе точно буду бегать с мокрыми штанами всю жизнь. Если нервишки, конечно, выдержат.

Мысль: лезть на дерево и проверять вздорные догадки, поначалу показалась суицидной, но затем в ней нашлось рациональное зерно. Если зверя там нет, смогу побороть страх и заодно найду пристанище на ночь!..

Как частенько поговаривал дед: «старость — не радость, но и молодость — не жизнь». Это он о безрассудных порывах, на которые мы частенько растрачиваем лучшие годы. Однако, храбрецам по первости везет. Глеб просто не мог и дальше стоять в оцепенении, — он безрассудно полез на дерево.

Клекот тем временем стал попросту оглушительным. Либо зверь обладает феноменальной мимикрией, либо…

Фрайг!.. Вот же он!..

От неожиданности Глеб едва не проткнул копьем маленькое притаившееся на развилке ветвей существо.

Присмотревшись, он разглядел древесную ящерицу, — та надувала два кожистых мешка, готовясь разразиться очередной «серенадой».

Сердце билось часто и неровно. Бешеный выброс адреналина стер накопившуюся за день усталость.

Всю ночь Глеб просидел на дереве, почти не сомкнув глаз.