Илья Мельцов - Год страха

Слова Дмитрия оказались полностью правдивы, нас действительно пропустили внутрь без лишней волокиты и разговоров. Каких-то десять минут, а мы уже сидел в кабинете у местного директора, который внимательно изучал документы, привезенные Горчаковым.

Руководителя интерната звали Макар Тимурович Корнилов. Выглядел он как боксер, вышедший на пенсию. Седой и массивный словно скала, он подсознательно внушал уважение, и я ни секунды не сомневался, что человек этот в своей жизни повидал очень немало. Чем-то он мне напоминал нашего комбата, особенно голосом — низкий, тяжелый бас, которым он буквально давил на собеседника.

— Значит, мистер Даррелл, вас сюда отправила опекунша, это так? — прогудел Корнилов.

— Да.

— И вы понимаете, что в ближайшие два года вы по сути лишаетесь дворянского звания и начинаете обучение здесь наравне с детьми крестьян и рабочих?

— Да.

— Тогда можешь идти. За дверью тебя встретят. Остальные вопросы мы обсудим с Дмитрием Семеновичем.

Отметив про себя, как изменилась интонация и обращение директора, я попрощался с Горчаковым, пожелавшем мне удачи, и уже выходя из кабинета, услышал вопрос директора:

— Вы уверены, что мальчик не попытается сбежать через неделю?

Что уж там ответил Дмитрий, я так и не узнал — дверь захлопнулась, полностью заглушив голоса людей.

Возле входа меня уже ждали. Сложив руки в замок, на стену опирался молодой мужчина с узкой бородкой и неприятным взглядом.

— Как зовут? — прозвучал его хриплый голос.

— Даррелл.

— Мое имя наставник Леонид. Именно так ко мне и нужно обращаться. Я куратор и командир вашей группы. Следуй за мной и постарайся пока ничего не спрашивать. Не люблю разговаривать на ходу. И вообще, барчук, чем меньше мы будем видеться, тем лучше для нас обоих.

Глядя в спину куратора, я задавался вопросом: он ко всем так относится или для меня сделал исключение? Ох, чувствую, мое происхождение еще принесет массу ненужных проблем.

Наше путешествие по интернату не заняло много времени. В первую очередь мы заскочили к интенданту, которая к моему глубочайшему удивлению оказалась молодой девушкой с весьма объемными формами. Вот никак я не ожидал увидеть на прапорской должности представителя прекрасного пола. Однако услышав голос юной особы все более-менее встало на свои места. Дама зычным голосом начала выведывать у Леонида какого собственно хрена он приперся под вечер, и вообще она уже уходить собиралась. Нечего тут шастать.

Стоя за спиной наставника я старался скрыть улыбку, но видимо получилось плохо.

— А ты, малец, чего скалишься? — нахмурила брови девушка.

— Вероника, это видишь ли, этот человек дворянского происхождения, — обратился к ней Леонид, — так что ему по статусу положено так себя вести.

— Зря вы так, — посмотрел я на куратора, — просто я рад видеть красивую девушку. К тому же на такой важной должности.

— Ай льстец, — подобрела дама, — ладно, чего пришли?

Леонид неодобрительно покосился на меня, но удержался от комментариев и начал объяснять Веронике, что я нуждаюсь в комплекте одежды и прочих принадлежностях, положенных новому обитателю интерната.

Пока девушка рылась где-то в подсобных помещениях, я впервые за время пребывания в этом мире задумался о том, что неплохо было бы решить половой вопрос. До сегодняшнего дня мне как-то не до того было, а теперь, увидев вблизи два достойных аргумента в пользу более близкого знакомства с девушкой, в душе что-то колыхнулось. Юное тело требовало свое, что в текущей ситуации только мешало.

С трудом отбросив ненужные в данный момент мысли, я дождался пока Вероника выдаст мне все необходимое и последовал дальше за куратором. Впереди меня ждало знакомство со своими одногруппниками или со взводными, даже не знаю, как их пока называть.

Узкие коридоры интерната привели нас в небольшой коридор по бокам которого виднелись несколько дверей. Часть из них была открыта и оттуда доносились веселые мальчишеские голоса. В одну из таких меня и привел Леонид и стоило только нам появится на пороге, как в большой светлой комнате повисла тишина.

Моему взору предстало вытянутое помещение, где в два ряда стояло двадцать кроватей, возле которых пристроились узкие шкафы. В дальнем от входа конце комнаты имелся длинный деревянный стол, окруженный стульями. Три широких окна хорошо пропускали свет вечернего солнца, позволяя рассмотреть внутреннее убранство помещения. Внутри находилось около десятка подростков разной степени взросления и все они удивленно уставились на вход.