Юлия Гордон-Off - Докторица

Как это почти всегда случается в жизни, появление новых возможностей связано с новыми сложностями и появлением дополнительных факторов, которые теперь требуется учитывать. Мои с Соседом серьёзные опасения по поводу того, что у нас будут очень большие сложности со снабжением нас немецким авиационным бензином и маслом, по крайней мере, пока нам не грозят. Не знаю, откуда, но нам привезли две полные машины бочек с немецким бензином, даже бочки оказались немецкими, похоже, что этот бензин просто где-то взяли трофеями, и удалось его на отдел получить. Порадовало, что там же оказалось и родное масло для двигателя.

Панкратов сказал, что в принципе можно летать и на нашем бензине, только добавить в него чего-то, вот только совершенно не известно, как к этому суррогату отнесётся немецкий двигатель, поэтому мы с ним очень рады, что у нас есть родное топливо. Так, что в пятницу, двадцать третьего, доложила Николаеву, что освоение самолёта закончила и готова выполнять любые задания командования, а с утра в субботу уже привычно вылетела на маршрут.

После моего доклада Сергей Николаевич сообщил, что во все зенитные и истребительные части округа уже несколько дней, как направлен приказ с ознакомлением всем личным составом под роспись, о том, что в полку связи округа появился самолёт "ОКА" являющийся лицензионной копией немецкого связного самолёта "Шторьх", что в случае обнаружения самолёта с таким силуэтом открывать по нему огонь разрешается только в случае подтверждённых враждебных действий с его стороны или наличия на нём опознавательных знаков противника. Во всех остальных случаях огонь открывать запрещается. На что я поинтересовалась, а не приведёт ли этот приказ к тому, что немцы смогут спокойно летать в нашем тылу, в частности, использовать свои "Шторьхи" для заброса своих диверсионных и разведывательных групп? На что Николаев ответил, что риск несомненно есть, вот только немцы в наш тыл на таких самолётах летать не рискуют, и для заброски групп их не используют, предпочитая для этих целей использовать парашютный способ выброски с крупных транспортных самолётов в ночное время. Вообще, приятна такая забота, не такое уж глобальное действие, но ведь подумали и учли без всяких просьб и напоминаний с моей стороны, ведь я только ещё прикидывала, что может, стоит нечто подобное сделать, но даже не заикалась посчитав, что никто из-за меня такими вопросами на уровне фронта заниматься не станет. Как оказалось стали и даже уже сделали всё. При этом Николаев не преминул заметить, что приказ это хорошо, и хорошо, что он есть, но от дурака приказ не защитит и вероятность обстрела со стороны своих я исключать не должна и в местах, где имеется сильная зенитная оборона маршруты полётов лучше не прокладывать. А при необходимости такого полёта, обязательно дозваниваться и предупреждать, что твой самолёт похож на немецкий "Шторьх" и пусть они имеют это ввиду.

До чего же приятно, снова заниматься делом, а не сидеть не нужным довеском. Благодаря своей мЕньшей скорости при посадке и очень маленькой длине пробега, садиться на не приспособленные для этого специально площадки оказалось даже проще, чем раньше. А скорость выросшая в полтора раза позволила успевать оборачиваться гораздо быстрее, при вылетах в дальние точки доставки. Даже раздражавшие порой штабные посыльные распираемые иногда собственной значимостью не злили, а воспринимались, как вещественное подтверждение возвращения всего на круги своя.

По ходу дела облетела несколько своих норок, попробовала в них покрутиться на Тотошке, оказалось, что без обкатки норок в новых условиях безоглядно ими пользоваться нужно с оглядкой. Во втором вылете почти на передовую издали увидела пару мессеров, сразу снизилась, выпустила закрылки и предкрылки и почти повисла над лесом, в результате очень хорошо разглядела, как они пролетели мимо, не заметив. Хотя сейчас на фоне почти облетевшего леса и разноцветья последних осенних красок мой камуфляж не очень меня скрывает, то есть мне сейчас нужно ещё и высматривать куски хвойного леса, над которыми моя камуфляжная зелень ещё прячет.

А всю первую неделю на меня сел Красильников, и мы каждый день с ним летали по разным партизанским точкам, то есть не на мою девичью спину, а просто мы с Тотошкой стали его разъездным экипажем-каретой-тарантасом-такси... Вообще, куда именно и зачем летали по традиции отдела я не спрашивала и не вникала, мне показывали на карте место назначения и возможные сигналы, которыми нас будут встречать, то есть, если садиться можно или наоборот, а так же какие-то опознавания, если они от меня зависели. Проще всего было садиться в уже известных точках партизанского расположения, но дважды мы летали, садясь практически в немецком расположении. Конечно, с воздуха всё воспринимается совсем не так как с земли, но сесть и знать, что всего в полукилометре расположение немецкого подразделения не меньше полка, если я хоть что-нибудь понимаю, это жутковато.