Вячеслав Тигров - Эра цепей

Когда зрение вернулось, станцию вовсю освещали люминесцентные лампы. Работало в лучшем случае три четверти, но хватало с лихвой.

«Предупреждать надо». — Ночное видение не сочетается с ярким светом. Я мог получить ожог сетчатки.

Шлем же, как ни в чём не бывало, активировал обычный режим визуального наблюдения.

«Кто бы сомневался…»

— Ладно, Эра, готова к небольшому туру по станции?

— Разумеется, капитан. Ведите.

Мы начали с поезда. Благо, широко распахнутые двери призывно манили.

Я, не колеблясь, шагнул внутрь, в эпицентр пыли и затхлости.

— Здесь явно жили люди, — каждый вагон десятками личных вещей кричал об этом. Полуистлевшие наряды, книги, детские игрушки, тетради, альбомы для рисования…

Тем не менее, кое-что смущало. Аура искусственности, едким дымом пропитавшая поезд. Всё вокруг было слишком опрятно, систематизировано. Лежало в строго определённых местах.

«Будто попал в заброшенный музей. — Я замер посреди одного из вагонов: лишний раз удостовериться. — Да точно».

Справа в углу — обувь. Рядом — аккуратно сложенная одежда. Чуть поодаль — постельное бельё. Напротив — коробки с памятным для хозяев барахлом. Слева (если моя догадка верна) — любимый предмет обитателя.

«Скрипка?» — я подошёл ближе, сел на корточки. Пальцы с трепетом коснулись футляра. Щёлкнули замки. Открылась крышка.

— Ух, ты! — мои глаза вспыхнули любопытством. Взгляд, не отрываясь, принялся буравить музыкальный инструмент. Думаю, с подобным исследовательским азартом владелец видеофона рассматривал бы пейджер.

«Настоящая скрипка! В точности, как на картинках».

— Интересно, кто был счастливым обладателем?

Ответ обнаружился в соседнем (и по совместительству последнем) вагоне. Там мы с Эрой отыскали людей. Точнее, их останки…

Кости. Толще наших. Массивнее. Насколько помню, мускулатура тоже развита лучше. Зато ростом они уступали.

Ещё учебник рассказывал о густом волосяном покрове. На этом внешние различия между гражданами Слейверской Федерации и жителями При-Зон 6 заканчивались.

«Печально».

Передо мной на самодельном ложе из одеял лежала пара скелетов. Левой рукой один из них обнимал второго за плечи. Правой сжимал пистолет.

Их черепа были повёрнуты друг к другу. У скелета с оружием в районе виска зияла дырка от пули.

«По крайней мере, теперь вы вместе».

Резко крутанувшись на пятках, я двинулся к выходу. Меня ждала остальная часть станции…

Платформенный зал предлагал два пути. Первый — наружу через вестибюль — из-за обвала потолка уводил в тупик. Другой — на нижний уровень.

— Что скажешь, Эра?

— Местный житель поступил нерационально, однако… — её голос дрогнул, — в данном поступке есть своя логика.

На моём лице читалось недоумение: «Она о тех скелетах?» Похоже, им удалось произвести сильное впечатление на ИИ.

— Нет, я спрашивал твоё мнение: стоит ли идти вниз?

— Простите, капитан, — Эра звучала сконфуженно. — Досадное недоразумение.

— И?

Догадавшись, чего от неё хотят, она затараторила:

— Рекомендую немедленно вернуться на корабль. Вам, как капитану, незачем подвергать себя риску.

— Ладно, забудь, — отмахнулся я, направляясь к эскалатору. Тот казался вполне обычным, если не считать огромных металлических ворот, чьи створки располагались по обе стороны от входа. — «Весьма специфический дизайн. Накреативил же кто-то».

— Капитан, возьмите с собой хотя бы ФЭД-И, — не сдавалась Эра. — Вы утверждали: данный экземпляр — ваш защитник.

«Честно говоря, он не понадобится, но…»

— Ты права. Нельзя оставлять беднягу скучать. Пускай догоняет, — весело бросил я и в лучших традициях семилетнего мальчугана ринулся вниз по ступенькам. Хорошо, те не двигались: запасов энергии метро хватало лишь на освещение…

Вскоре мы с ФЭД-И очутились в просторном зале.

Переход между уровнями? Подземный вестибюль?

Нет и нет.

«Настоящий торговый ряд».

Чего там только не было: продуктовые магазины, закусочные, аптечные киоски, игровые автоматы, бутики, сувенирная лавка. Словом, всё для услады утончённой, жаждущей потребления души.

«Оскал прогнившего капитализма», — хмыкнул я, вспомнив школьный курс истории. Фраза Крамс-Ларка как нельзя точно характеризовала увиденное. Особенно, учитывая тлетворный отпечаток времени.

Металл ржавеет, дерево гниёт, постройки разрушаются. Кругом возникает пыль, грязь, плесень. И некогда яркий зал выцветает, словно одежда после частых стирок.