Дмитрий Силлов - Закон выживших [litres]

Богдан понимал, что отстреляться от мотоциклистов не получится. Если дорога в тоннеле Припяти-два была гладкой как стол и при движении машины можно было худо-бедно прицелиться, то сейчас грузовик мотало на разбитом шоссе из стороны в сторону. Пассажиры судорожно цеплялись за скамейки, и Богдану стоило немалых усилий остаться на месте и удержать винтовку в руках.

– Похоже, всё, – равнодушно сказал спасенный мужчина, глядя на неотвратимо приближающиеся фонари мотоциклов. – Это они поверху предупредительный дали, чтоб мы остановились. Сейчас начнут молотить прицельно.

– Да похрен, – криво усмехнулся Богдан. – Я все равно живым не дамся. Лучше уж в бою сдохнуть, чем жить как те, в автоклавах. Звать-то тебя как?

– Степаном…

Вторая очередь выбила кучу искр из шоссе, немного не попав по колесам. По щеке Богдана больно резанул осколок асфальта, вниз на подбородок потекло тёплое. Плевать. Когда понимаешь, что третья очередь станет для тебя последней, как-то не до царапин на лице становится.

Но внезапно поздний вечер, окутавший Зону, озарился немыслимым свечением. Богдан увидел, как позади, там, откуда чудом вырвался грузовик с выжившими, выплеснулась наружу гигантская лазурная волна. Она взметнулась вверх, до самых черных туч – и понеслась вперед, стремительно расширяясь, словно ей не хватило пространства от земли до неба.

– Быстрее! – заорал Богдан. – Гони!!!

Но Протон уже и сам разглядел в зеркало заднего вида, что творится сзади. И погнал машину вперед на полной скорости, не разбирая дороги.

А Богдан, не в силах оторвать взгляда, смотрел, как лазурная волна легко догнала два мотоцикла – и захлестнула их. На мгновение сталкер увидел корчащиеся человеческие фигуры, сгорающие в пламени цвета чистого неба, после чего мотоциклы исчезли, утонули в этой ужасной и одновременно прекрасной волне освобожденной энергии… которая теперь догоняла их грузовик.

– Красиво, – прохрипел Степан. – И быстро. Мучиться не придется.

Но Богдан не разделял пессимистического настроения своего случайного собеседника. Он видел, что волна хоть и продолжала свой стремительный бег, но при этом так же стремительно теряла в высоте – как теряет ее огромный девятый вал, что взметнулся вверх, ударил по берегу и растекся по песку широкой пенящейся полосой… которая всё-таки догнала грузовик.

Но перехлестнуть через задний борт силы у нее уже не хватило.

Она нырнула под днище машины, и Богдан услышал рассерженное шипение, словно лазурная энергия побеспокоила тысячу ядовитых кобр, притаившихся под кузовом.

Двигатель взвыл – и захлебнулся, будто утопленник, бросивший в бездушное небо свой последний предсмертный вопль…

И наступила тишина. Которую, наверно, не случайно зовут мертвой.

Богдан смотрел, как раскинувшееся по Зоне бескрайнее море лазурной энергии медленно впитывается в почву, в корни деревьев, в асфальт, словно тот был сделан из пористого картона. Прошло несколько мгновений, и нежная синева, разлившаяся от края до края горизонта, исчезла, будто ее никогда и не существовало.

– Что это было? – раздался из кабины растерянный голос Протона.

Богдан молчал.

Он знал, что это было, но говорить об этом не хотелось.

– Они ведь все погибли…

Это уже был голос Анны, в котором отсутствовали вопросительные интонации. Девушка просто озвучила вслух очевидное.

– Точно, – сказал Богдан. – Они все погибли.

– И это сделал ты.

Голос Анны был холодным, как пустой магазин винтовки, который Богдан сейчас неторопливо менял на полный.

– Да, – отозвался сталкер. – Это сделал я.

Больше девушка не сказала ничего – да ничего и не требовалось. Всё и так было ясно. Теперь она наверняка считает его убийцей, который уничтожил целый город вместе с правыми и виноватыми. И бесполезно объяснять ей, что не было там правых – лишь уроды и те, кого они превратили в чудовищ, мечтающих о смерти. Хотя, может, это было и не так. Может, Надежда ошибалась и в Припяти-два оставались вполне себе хорошие, честные и порядочные люди, которых теперь нет в живых. Однако сейчас поздно сожалеть о чем-либо. Просто враги мертвы, а они пока еще живы. Такие дела.

Богдан выпрыгнул из кузова, заглянул под машину, посветил трофейным фонариком, который обнаружился в одном из подсумков.

Шин у грузовика больше не было. Он криво стоял на оплавленных остатках дисков, того и гляди на бок завалится.

– Выходим, – скомандовал Богдан, оглядываясь по сторонам.