Шимун Врочек - Питер. Битва близнецов [litres]

– Вам нужно помыться, – сказал он.

Гость хмыкнул. Похоже, ему все казалось смешным. Его ярко-голубые глаза смотрели на Юру задумчиво, с иронией.

– Помыться? – протянул гость. – В последний раз такое предложила моя жена. И потом залезла ко мне в душ… Надеюсь, ты такого не повторишь. Верно?

Юра от удивления открыл рот. «Чего?!» Он показал на железную кювету со стоком и ржавую лейку от душа.

– Дезинфекция, – сказал Юра. – Положено.

– Давай, раз положено. – Гость поднялся на ноги, с сожалением натянул противогаз, застегнул химзу, встал в кювету. Юра начал одной рукой качать насос, другой держал лейку душа, а гость медленно поворачивался под струями ржавой, дурно пахнущей воды.

– О, тепленькая пошла! – обрадовался он в какой-то момент. Юра мысленно покрутил пальцем у виска. Опять эти старперы со своими шутками из прошлого. Хотя этот вроде не сильно старый.

Когда с радиактивной пылью было покончено, гость с наслаждением стащил противогаз, стряхнул воду и начал расстегивать мокрую химзу, с треском растягивая и отдирая прозрачные полосы скотча. Пока он разоблачался, Юра прислушался. За стенами вентиляционного киоска все затихло, но тревога не отпускала.

Гость засмеялся. Хлопнул Юру по плечу.

– Веди меня к своим старшим, средним, не знаю, кто здесь главный. Хотя подожди. – Он посмотрел на Юру внимательно. – Тебя как зовут, парень?

Юра открыл рот, закрыл. Как большая рыба.

– Юра, – сказал он. – Юра Лейкин.

– Дуралейкин? – переспросил гость, тут же спохватился: – Извини, брат. Извини.

Юра моргнул. От незаслуженной обиды горело в груди. Гость помедлил.

– Меня Убер, – сказал он.

Юра моргнул.

– Как?

– Уберфюрер.

Для Юры это звучало как «ключ разводной на двенадцать». Юра, подумав еще, серьезно спросил:

– Это должно что-то означать?

Человек, назвавшийся «Убером», махнул рукой:

– Ни черта это не значит. Слушай, брат Юра, а что тут…

Его прервал долгий чудовищный крик. Гость вздрогнул от неожиданности и замолчал. Юра поежился. Насколько он привычный, а все равно каждый раз мороз по коже. Бррр. И ведь все душу вынет, сволочь.

Гость насторожился, огляделся, прислушиваясь. Лицо внимательное, черты лица заострились.

Чудовищный крик то затихал, то становился громче – но все длился и длился. Это было похоже одновременно на плач ребенка и вопль боли тысячи людей. И победный крик обезумевшего от крови птеродонта.

Гость покрутил головой. Глаза холодные, прищуренные.

«Глаза убийцы», – подумал Юра. По спине пополз холодок. Но в следующее мгновение он отогнал эту мысль.

Крик оборвался. Но еще несколько секунд казалось, что он продолжает звучать – колеблется чем-то вроде эха в натянутых, как струна, нервных волокнах.

«Что, черт побери, это было?» – подумал Убер.

Он выпрямился, посмотрел на Юру. Парень заметно занервничал, отводил глаза. Убер оглядел его с интересом. Русский или белорус, может быть. Лет шестнадцать, возможно, чуть больше. Шатен, сложение довольно хлипкое, но это может пройти с возрастом. Вдруг он вообще квадратом будет. Взгляд слегка близорукий. А вот это в условиях метро редко проходит. Вид у парня недовольный. Тонкие черты лица. Несколько прыщей украшают высокий лоб. «Как тебя там? Юра, кажется? – подумал Убер. – Дуралейкин… Черт, вот же сочетание имени-фамилии. Не хочешь, а оговоришься».

Юра наконец грубо сказал:

– Чего?!

Убер почесал затылок, затем лоб. Затем опять затылок. Легкий массаж затылочной области всегда помогал ему соображать.

– Что это было? – спросил он наконец.

– Не знаю, – сказал Юра.

Убер усмехнулся. Ну, конечно, конечно…

– Серьезно?

– Да, а что? – с вызовом спросил Юра. Уши у него покраснели.

«А парень-то совсем не умеет врать».

Убер хмыкнул.

– Я же вижу, что ты врешь.

– Вру и вру, тебе-то какое дело? – сказал Юра. – Станция не твоя.

Убер засмеялся.

– Что смешного?!

– У тебя уши горят, брат Юра. Чувствуешь запах? Будь на тебе противогаз, уже резина бы оплавилась. Ладно, не хочешь, не отвечай. Ты прав, станция не моя. Да мне и неинтересно, в общем… – Убер пожал плечами.

Скинхед отвернулся, сунул «химзу» в мешок для санитарной обработки. За спиной – молчание. Убер закинул наживку и ждал. Он стянул шнурки мешка, обмотал вокруг горлышка и затянул.

Юра заговорил, нехотя и сквозь зубы, как под пыткой:

– Это туннели стонут.

Убер быстро повернулся. Поднял брови.

– Правда?