Сергей Плотников: Не боец

Как однажды сказал мне другой священник в другом мире: “это мёртвые нужны живым, не наоборот”. Кладбища посещают ради памяти о тех, кто нас покинул. Вот почему выбрал именно это место для последнего пристанища тела возлюбленной — себя-то я хотя бы формально к православным отнести по праву крещения могу, а собор с куполами и крестами мне куда ближе, чем все синтоистские святилища, вместе взятые. Ну а ребята просто пришли со мной. Мелисса. Синдзи. И, поскольку гроб нужно опускать четверым — я позвал Слэя. В нём я был уверен: будет горевать по-настоящему.

Доставку тела катафалком, как и всё остальное, оплатил я. Это несколько уменьшило круглость суммы — но мне сейчас было плевать. Сначала — последние почести, потом — жить дальше. Общность не стала разбирать каркас тела Зэты совсем уж на винты, за что я этой сущности благодарен. Отдельное спасибо андроидам за то, что оставили лицо-маску. Светлый пластик за несколько минут на прямых солнечных лучах немного нагрелся, потомупри касаниях казалось, будто девушка просто спит. Если, конечно, забыть, что синтетики не спят.

Сказать кроме меня что-то в напутствие было некому — несмотря на довольно близкое общение, остальные двое из моей боевой группы знали подругу слишком плохо. Крышку заколачивал один из церковных прислужников, он же с напарником начал споро забрасывать могилу землёй, как только мы отпустили канаты. Работали немолодые мужики с завидной сноровкой: десять минут — и вместо разверстой ямы аккуратный земляной холмик. Последним встал на траву у изголовья не очень большой отполированный камень с высеченными иероглифами. Вот и всё.

Ребята сложили руки у груди, зажав в пальцах ароматные палочки и беззвучно шепча молитву: их ничуть не смущало место иной веры. Как и многих других посетителей этого места: у большей части камней-памятников я заметил торчащие где из земли, а где из специальных подставок опалённые прутики. Наконец защёлкала зажигалка, тонкий аромат благовоний поплыл в неподвижном воздухе. Синдзи было открыл рот что-то мне сказать, но Мелисса успела положить ему руку на плечо и отрицательно помотать головой. Потом алоглазая вопросительно посмотрела на меня. Я только кивнул: идите. Мне… и правда надо побыть наедине. Вот только исполню ещё один ритуал.

— Я принёс! — торопливо оповестил Слэй, доставая из сумки через плечо бутылку рисовой водки и три стопки. Ему, совершеннолетнему, сделать такую покупку было куда проще, чем мне. Одну стопку, наполнив, я оставил у камня, накрыв ломтиком чёрного хлеба. Две другие мы взяли в руки — и, не чокаясь, махнули. По идее, мой организм, не избалованный вниманием к спиртному, должен был резко отреагировать — вон дредноутовец аж закашлялся, болезный. Но нет — то ли гены этому моему телу достались правильные, то ли наличия русского духа в нём оказалось достаточно.

— Держись! — справившись со сбитым дыханием, сочувственно сообщил мне гик. — Я бы, если бы у меня была такая одноклассница — и умерла, землю бы грыз! А ты — прям кремень.

Хорошо, что я не стал ему рассказывать ничего о наших с покойной отношениях — иначе бы сцену с погрызанием земли (или меня, уж не знаю) я бы точно увидел. Ну и причитаний и упрёков наслушался бы — мол, не сберёг.

— Я оставлю нашим описание, как найти могилу, — шмыгнул носом чуть захмелевший парень. — Обычно синтетики разрушенные тела собратьев пускают на переработку целиком. Как они вообще отдали тебе тело?

— Видимо, я был первым, кто догадался попросить, — едва заметно и совсем не весело улыбнулся ему я.

Ну да, а ещё Общность хотела убедиться, что мы разошлись бортами полюбовно. Я пообещал обходить по дуге всех андроидов из клана, не стал устраивать безобразную сцену, вымогая ещё денег — и мне демонстративно пошли навстречу.

— А?..

— Так-так! Распитие крепких алкогольных напитков в общественном месте, да ещё и с несовершеннолетним!

— Детектив Нагохиме, — без особого удивления констатировал я, поворачиваясь на голос.

— Н-ну, мне п-пора! — Слэй, едва не упав, сграбастал свою сумку и опрометью кинулся к выходу с кладбища. За время с нашего первого разговора в закусочной он, как видно, так и не переборол свой страх перед полицией.

— Я же просил тебя называть меня “Макото-семпай”, - приторно улыбнувшись, напомнил следователь и кивнул в сторону так и оставшейся на траве бутылки: — Ну и кто этот твой подозрительный приятель?

— Это совершенно не важно, — я без эмоций выдержал направленный взгляд.