Михаил Михеев - Три «танкиста» [litres]

Однако, как это всегда бывает, первый запал, построенный на гормонах, прошел. А дальше начались проблемы. В первую очередь, разные интересы – не по-детски серьезный Пашка сидел в компьютере, наловчился играться с финансами, целыми днями пропадал на Базе. И при этом он оставался юнцом, в чем-то инфантильным, в чем-то просто не понимающим еще, что девушкам надо много внимания. И что с ними, к примеру, надо ходить в рестораны… Один раз уболтала, ага. Сходили, так он ухитрился свернуть какому-то мужику, лет на двадцать старше и килограммов на сорок тяжелее, челюсть. Нет, девушкам нравится, когда за них дерутся, но когда они к ситуации отношения не имеют вовсе и стычка произошла из-за каких-то непонятных политических разногласий, победа в ней воспринимается уже не так изящно.

Возможно, через некоторое время проблема утряслась бы сама собой, но тут вмешался еще один фактор – родители Светы. Они ничего не имели против увлечений дочери (хотя и не забывали с достойной лучшего применения настойчивостью занудно напоминать ей о контрацепции), однако же при этом считали, что ее молодой человек мог бы и помочь по хозяйству. Ну а что такого? Но Сурок всеми фибрами души ненавидел дачу и все с ней связанное и, когда его вежливый отказ не восприняли всерьез, объяснил свою жизненную позицию в несколько… э-э-э… грубой форме. Учитывая, что в тот момент он уже носил погоны, то никаких комплексов по поводу разницы в возрасте не испытывал. В ответ родители Светы начали капать на мозги дочери. Она завертелась меж двух огней, и…

В общем, неприятный разговор состоялся, когда Сурок вернулся из Москвы. Не самое удобное время было выбрано, учитывая, что парень после встречи с министром был вроде как не вполне адекватен, да еще и спал два часа, и то в самолете. И результат оказался закономерен – Сурок просто сообщил, до какого числа оплачена квартира, на удивленные вопросы пояснил, что несостоявшаяся теща (а Света уже вовсю примеряла на себя роль невесты) может скакать куда хочет на хрене галопом, собрал вещи и уехал в общагу, ту, что была при Базе. Комнату-то, за ним закрепленную, никто не отбирал.

И вот, результат закономерен. У Сурка перманентно поганое настроение, от чего ухудшаются показатели на тренировках. Его девчонка ломает руки, типа «онажеголюбит». А старшие (относительно) товарищи вынуждены сидеть и слушать этот бред. И первой среагировала, решительным жестом прервав намечающуюся истерику, как всегда, женщина.

– Ты знаешь, девочка, – от Леночки, которая была не то чтобы очень старше, звучало это достаточно иронично, однако указывать ей на это никто не попытался, – почему я с тобой вожусь? Да потому, что Пашка с тобой познакомился с моей подачи. И это накладывает на меня определенную ответственность. Сереж, не делай удивленное лицо – именно так дело и обстоит. Считай это издержками воспитания. Однако же Паша – мой друг, поэтому, что бы у вас ни происходило, я буду на его стороне, равно как и Сергей. Надеюсь, ты это понимаешь?

Судя по выражению лица Светы, до нее только сейчас дошло, что вызывать жалость и сочувствие надо у несколько других людей. Тем не менее она неуверенно кивнула.

– Вот и замечательно, что понимаешь. Далее. Сердце Паше ты не разбила. Оцарапать – да, оцарапала, но не разбила.

– Не стоит разбивать человеку сердце, оно всего одно, – хмыкнул Сергей, несколько уязвленный тем, как легко его отодвинули с лидирующих позиций. – Лучше ломать кости – их больше двухсот.

– Как вариант, – кивнула Леночка. – Но острота суждений не всегда отвечает требованиям момента. Поэтому, если ты не против, я продолжу. Итак, Пашка обижен и совершенно не желает прогибаться под твою родню. Я его, кстати, понимаю, у него со своей семьей достаточно проблем. Ты это, Свет, отлично понимаешь, кстати. Поэтому мой тебе совет – иди, извиняйся, обещай, что твоя родня к – вашему гнездышку близко не подойдет. И вообще, поплачь у него на груди. Паша вообще женские слезы не переносит. Думаю, оттает.

– Я?

– А кому это надо? – резонно поинтересовалась Леночка. – Мне, что ли?

– Но… он же мужчина!

– И что?

– Мужчина должен…

– Свет, – терпеливо, словно ребенку, начала объяснять собеседнице очевидные вещи Леночка. – Мужчина вообще должен многое… и ничего. Наши мамы слишком много слушали дур из Европы, когда те трепались про феминизм. А потом стали поддакивать, не думая, что состоявшимся женщинам борьба за равноправие не нужна, они и так с мужчинами наравне. Зато теперь, раз права равные, то и обязанности приходится делить поровну. Хочешь мешки таскать? Изволь. Хочешь мужика? Так сделай, чтоб и он тебя захотел.