Степан Кирнос - День гнева

— Ох, Маритон УК-115… я пытался сыграть и проиграл.

Попытка выиграть немного времени перед неминуемым концом провалилась, и Аурэлян сменил гнев на хитрость.

Снова выставив оружие перед собой, и подстёгивая последний магазин, воин грозно сказал:

— Я больше не ношу этого имени. Меня зовут Маритон из Варси. Там…

— Да-да, — без единой эмоции соглашается существо. — Там был твой дом то торжества нашей праведной власти. Ты лучше ответь, что твоей нервной и половой системе преподнести, чтобы доказать нашу силу и заставить тебя отвергнуть все лживые иные учения? — вопрос, несмотря на искажение динамики ясно передал будоражащее мозг безумие в котором погряз последний правитель.

— Мне ничего не нужно, — чеканит холодным голосом Маритон.

— Не ври, у каждого есть искушение, которым он подвержен, которое лелеет его сердце и алчет то, что называют душой. И ты не лишён его… не лишён…

Из пучков света, который видал фонарь над головой Апостола, возникла изящная фигура, ударившая жестоким коварством по сердцу и душе Маритона. Красивая черноволосая девушка в с оливково-зелёными глазами и худыми чертами лица, со стройной фигурой и в привычном наряде Аккамулярия.

— Анна… — проронил с печалью парень.

— Я был там, когда тебя лишили её. Я видел твою боль и горе. Это не справедливо. Но в моей власти, приложив всё совершенство биоинженерных технологий вернуть её. Воссоздать точную копию и дать ей тот характер и память, что и были. И думаю, я смогу создать в нашем праве единственный для вас прецедент… Маритон, — все девяносто динамиков обратились с безумным голосом. — Убей Аурона, отвергни Империю и я дам вам шанс быть вместе. Вот моё слово Апостола.

— Маритон, — мягким, услащающим слух голосом заговорила голограмма девушки, принявшая неестественно реалистичные черты, вставшая напротив возможного полёта снаряда. — Давай будем вместе, прошу тебя. Одно слово и мы будем счастливы… вдвоём.

— Тебя дурманят! — сквозь хрип кричит Аурон, прикованный болью и весом брони к медному полу. — Убей его. Мёртвых ты не вернёшь, а живых спасёшь, Маритон!

Мужчина стоит растерянный, а его дух метается из стороны в сторону. С одной стороны счастливая жизнь с единственной любовью на краю мироздания. Но на другой тысячи жизней, над которыми навис рок быть уничтоженными. Настоящая гражданская война разбушевалась в душе одного человека, чей выбор определит будущее. Палец несколько раз соскальзывал с крючка и возвращался обратно. Что для него Рейх? Не более чем инструмент мести, а тут предлагают возместить всю боль бесчисленными днями счастья и любви. Но та ли эта любовь? От предложения несёт фальшью, и именно эта власть лишила его возможности любить и расправилась с Анной, почему они будет это возмещать? Ещё тысячи подобных историй случаться, если патроны останутся в магазине, но и их полёт станет концом самой надежды на счастливое будущее…. И парень решился:

— Мне сегодня уже предлагали, предлагали любовь и вершить судьбу войны, но я не Всевышний — устало шевелит губами Маритон, и внезапно переходя на громкий возглас. — Но я завершу этот День!

Дуло озарилось ярким свечением, озарившим окончание ствола, и ревущие патроны короткой очередью вылетели из стволины, рассекая голограмму в области груди. Апостол не успел отреагировать. Первый заряд обратил в кровавые ошмётки вместилище безумного интеллекта, разорвав голову как гнилой арбуз, разметав кость и металл в стороны. Второй патрон уничтожил каменное сердце твари, оставив от него кучу проводков и сгнившей плоти. И третий снаряд заляпал ошмётками серой кожи компьютеры, лишив туловища последнего Апостола. Управление Информократии в эту секунду должно было рухнуть, лишиться «божественной» поддержки. Можно только надеется на это, но вопросы войны перестали быть важными для Маритона.

Силуэт девушки пропал, рассеялся как морок. Автомат с лязгом рухнул на медный пол и парень, освободившись от непосильной ноши, пошёл вперёд, в сторону «Крестоносца». Тело командира лежит неподвижно, а голова освобождена от шлема и лицо необычайно спокойно, проявляя смиренность души перед грядущим забвением. Грудь зияет дырой, из которой идёт пар, ставшей причиной по которой ангел смерти сорвался с небес за очередной душой.

Перед его взором открылось прекрасное вечернее небо, без солнца, но покрытое серебряными звёздами, будто кто-то на тёмно-фиолетовое полотно просыпал яркие отполированные бриллианты. Ночной холодок подступает мягким шагом, лаская кожу порывами эфемерного ветра, там, где одежды отступили под напоров войны, но на такой высоте воздушнее порывы становятся жгучими и малоприятными, однако усталое и немое тело их воспринимает как успевающее дуновение Божьего ветра. Вся одежда изорвана в клочья, вместе с пришедшим в негодность бронежилетом, который так же с грохотом падает на пол, с гулом разнося момент падения.