Андрей Респов - Небытие Демиург

Поэтому дальнейшее моё поведение, безусловно, вызвало бы появление многих седых волос у моих учителей-эпидемиологов, будь они свидетелями этого безобразия.

Я совал свой нос, палец, иногда даже язык, везде, куда мог добраться. Перетряхивал то, что можно было считать одеждой и постелями дриад. Какие-то деревянные плошки, плетёные туески. Рискнул попробовать на вкус рубиновую смолу, которая оказалась абсолютно безвкусной. Н и ч е г о…

Жажду я утолил в самом начале, напившись прямо у берега в небольшой заводи. Вода в реке была действительно кристально прозрачной и очень холодной. Мои метания по деревне и вставшее высоко палящее солнце заставляли часто прикладываться к предусмотрительно припасённому ведёрку с водой, позаимствованному в одной из хижин.

Часа через два тщетных поисков и экспериментов я присел у одного из покосившихся жилищ, прельстившись густой и прохладной тенью. Воспоминания о волшебной похлёбке мамаши Хейген ничуть не прибавили настроения, а лишь заставили возмущённо бурчать мой желудок, который я тщетно попытался успокоить глотком ледяной воды.

Может, дело в метаболизме дриад? С чего я взял, что если эти существа выглядят внешне похожими на людей, то и физиология у них схожая? Ну-ка, ну-ка… Я вытащил из инвентаря предусмотрительно захваченную из фургона «Анатомию рас» и стал искать главу о дриадах. Найденная информация умещалась всего на двух листах этой энциклопедии. Я прочёл её несколько раз и был крайне раздосадован. Мизер информации! Насколько подробно была описана анатомия и даже физиология гарпий… а дриады оказались самой малоизученной расой или самой закрытой. Что ничуть не прибавляло оптимизма. Так, стоп. А это что? Сноска после главы. Сразу и не заметишь. «Из заметок Дорана Глора, почтеннейшего магистра и смотрителя библиотеки Эмеральда». Так, почитаем… «… а ещё свидетельства отмечают, что среди дев леса не видел никто и никогда особей мужеского вида или кого-либо их заменяющего. Все описания из собранных нами источников единообразны и подтверждают внешний вид дриад сходным с телосложением хуманок, вплоть до наличия ногтей на пальцах рук и ног, волос на голове и веках. Но также полное отсутствие оных на теле, и в виде бровей. Кожа же дев лесных очень прочна и в то же время эластична, устойчива к воздействию ядов, огня и металла. Что неоднократно отмечали Рейнджеры альвов, ибо стрелы против дриад бесполезны…» О, как! Нормально… так, так, а тут что? «… любые раны, полученные лесными девами, будь то резаные, рваные или колотые, а также: переломы костные и вывихи сухожильные; заживают не в пример другим расам во много раз быстрее и без совершенного следа…». Хм, дальше опять ничего не значащие бла-бла-бла… Имеют большую потребность в воде. Едят только выращенную пищу. Ага. Ну это ожидаемо…

Высочайшая регенерация, устойчивость к ядам, прочнейшая кожа и совершенно отсутствующие данные по анатомии, размножению, росту… Кстати, детей ни на поляне, ни в этих травяных вигвамах я так и не увидел ни одного.

Ладно, тут ловить нечего, до полудня ещё ого-го! Надо подниматься наверх и пройти выше по краю ущелья, может, там какие-никакие объяснения увижу. Старшая вроде бы что-то говорила, что поражения, подобные тем, что мы наблюдали на коже дриад, похожи на болезнь, которая возникает у каких-то деревьев и растений. Значит, придётся снова пошире открыть глаза и набраться терпения…

Подъём дался не в пример тяжелее. Радовало только отсутствие жужжащих кровопийц, разогнанных жарой. Поднимаясь, чуть не расплескал прихваченное ведёрко с водой. Добравшись до верха, почувствовал сильное головокружение и тошноту. Понятное дело, с такими нагрузками одной краюхой хлеба и кусочком сыра сыт не будешь. Живот снова забурчал. Привычно успокоил его глотком ледяной воды. Надолго ли?

На ровной дороге головокружение отступило, но зачесалась кожа спины и под мышками. Мда, не в сете Рагнара Селёдки заниматься эпидемиологическими поисками… О «дюпоне» или «мерке» можно было бы только мечтать.

Края обрыва были почти лишены растительности, крутизна подъёма нарастала медленно, и я ещё до полудня добрался до огромной скалы, напоминавшей плоски толстый козырёк, нависавший над смыкавшимся ущельем. Река появлялась из узкого, похожего на трещину пролома в основании скалы, с грохотом падая с высоты на камни, затем, смиряя свою бурную энергию, устремлялась по перекатам дальше.

В скале, сбоку от водопада были видны вырубленные в толще каменные стены небольшие ступени, спускавшиеся к самому дну ущелья. Где-то на середине пути эта лестница скрывалась за водопадом. Полуденное солнце играло яркими бликами на брызгах, создавая чехарду переплетающихся малых радуг, превращая это место в волшебный храм природы.