Андрей Респов - Небытие Демиург

– Тоша! – Хейген развернулась к дочери, – белкой наверх, и чтобы через десять вздохов этот соня стоял здесь! Быстро! – девчонка кивнула и птицей взлетела по лестнице, только и мелькнули рыжие косички.

Возникло неловкое молчание. Я тихо подошёл к Гуггенхайму:

– Мастер, пока не забыл, – я старался говорить вполголоса, – напомните мне потом спросить вас об Астрале, что постоянно упоминают Ведьмы, – Алхимик вскинул на меня удивлённые глаза:

– Эскул, ты что, не посвящён в знания о структуре мира? О, Подгорный, стыд то какой… неуч-Грандмастер…

– А вы на что у меня, учитель. Вот и осветите этот вопрос…

– Мама! Мастер Холиен! Что-то не так с Бруно, я его бужу,

бужу… а он…– белая как полотно Тоша стояла на лестнице, растерянно разводя руками.

– Ну я ему! – маркитантка, достала из-за голенища плеть-семихвостку, – нашёл время шутки шутить…

– Погоди, я с тобой, – что-то изнутри подтолкнуло меня последовать за гномой.

В нашей комнате на кровати, в той же самой позе, как мы с Гуггенхаймом его оставили, лежал Бруно. Я первым подошёл к сыну гномы, гневное сопение которой раздавалось за моей спиной. Первый осмотр почти ничего не дал. Парень действительно спал глубоко, делая не более четырёх-пяти вдохов в минуту. Сердце билось ровно и размеренно. Роговичный и ресничный рефлексы отсутствовали. Надо же, не забыл ещё, руки действовали по привычному алгоритму. Если мы находились не в Небытии, то я бы сказал, что Бруно пребывает в глубокой стадии наркоза.

– Ну, что с ним, Эс? – гнома, видимо, уже поняла, что никаким розыгрышем тут не пахнет, голос её выражал крайнюю степень тревоги.

– Пока не знаю, Хейген. Единственное, что могу сказать, он жив и практически здоров, насколько я могу судить. Но находится в глубоком… необычном сне.

– Зачарован, что ли?

– Не знаю, Матильда…

– Нет, он не зачарован и морока на нём нет. Здесь вообще нет следов никакой магии! – от неожиданности я чуть не подпрыгнул. Татуированная Ведьма подкралась незаметно. В комнату вошли виндикты в полном составе. – Астрал чист, струны не нарушены. Тело вашего парня живое, но нет никаких признаков душевной ауры… Обычно у каждого живого она сияет на свой лад, а здесь… едва теплящаяся искра, – фигура Видящей Суть вдруг подёрнулась дымкой и размазалась в воздухе, став прозрачной и едва видимой. Ведьма склонилась над Бруно, будто погружаясь в его тело. Ещё мгновение – и Ариса вновь приобрела материальность. – Да, мастер Холиен, я впервые сталкиваюсь с этим…

– Погодите! Мне пришла в голову мысль. Чего мы тут выясняем почему, да отчего? А если просто попытаться применить Магию Жизни?

– Гхм… вреда точно не будет, – Видящая Суть отступила от кровати.

– Давай уже, Эс, не стой столбом, умоляю… – побледневшая гнома всё ещё вертела в руках ненужную сейчас плеть-семихвостку. Я почувствовал, как остальные свидетели затаили дыхание. Я вынул Сферу Преобразования из инвентаря, заметив, как вскинула брови Видящая Суть. Хм, поменьше бы таких демонстраций. Привычно засветились ладони. Теперь, с отсутствием интерфейса стали появляться новые визуальные эффекты применения магии. Не стал мелочиться. Два Средних Исцеления и две Средних Регенерации заставили уровень маны в Сфере едва дрогнуть. Бруно даже не пошевелился. Ну давай же, Великий Рандом, в чём этот-то парень виноват? Что за хрень?!

Я плюнул, обозвав себя внутренне остолопом. Рунный Мастер Ключей закружил метель золотистых магических знаков над моей головой и кроватью. Я каскадом активировал Исцеление, Регенерацию, Преображение, Очищение и на закуску – Возрождение!

Сфера Преобразования опустела в одно мгновение, пол и потолок перед моими глазами заплясали ходуном. На коже резкой болью вспыхнули все места с нанесёнными татуировками. Я глухо завыл, стиснув зубы.

Очнулся от осторожного похлопывания по плечу:

– Грандмастер Холиен! Грандмастер Холиен! – Светлая альва придерживала меня под локоть с одной стороны, с другой плечо подставила Видящая Суть, – с вами всё хорошо?

– Дда, слабость просто… что Бруно?

– К несчастью, Грандмастер, никаких изменений…– татуированная Ведьма повернула меня к кровати, чтобы я мог увидеть результаты своих заклинаний. Парень так и лежал не шевелясь. Кожа его была чуть более розовой, или, может, мне так хотелось это увидеть. Рядом, опустив от безысходности руки, сидела Хейген, близнецы и Тоша притихли рядом с ней.

Старая, срубленная из соснового горбыля, кровать пустила множество зелёных побегов, врастая ножками в деревянный пол, вспучившийся от бугрящихся корней.