Тимоти Зан - Зелёные и серые

– Что? – спросил он.

– Александр хочет убедить Меланту уничтожить серых, чтобы зеленые могли остаться на Манхэттене, – медленно проговорила она. – Так?

– Так. – Роджер не понял, куда она клонит.

– Сирил хочет принести Меланту в жертву, чтобы и зеленые, и серые могли остаться на Манхэттене, – продолжала она. – В любом случае оба хотят остаться на Манхэттене.

– Александр объяснил почему. – Роджер почувствовал нетерпение. К чему повторять очевидное? – Им нужен корабль.

– Верно. А зачем тогда Николос предложил пожертвовать Мелантой и переехать?

Роджер наморщил лоб; от нетерпения не осталось и следа.

– Он ведь действительно так сказал, – согласился он. – Он говорил, что надо пожертвовать Мелантой и отступить на север штата Нью-Йорк.

– Я бы поняла, если бы это предложил кто-нибудь помоложе, – продолжала Кэролайн. – У них нет такой ненависти к серым, как у их родителей, они не так привязаны к месту, куда бежали от войны. Но Николос принадлежит к первому поколению переселенцев.

– Да. – Роджер потер щеку. – Я не очень силен в военном искусстве, но, по-моему, хороший тактик не столько бежит от чего-то, сколько стремится к чему-то. Интересно, можно как-то узнать, нет ли у него своих интересов на севере штата?

– Если ты имеешь в виду интерес в сфере недвижимости, то, конечно, можно. Я подниму базу данных в конторе.

– Сведения по всему штату? – поднял брови Роджер. – Я думал, у тебя данные только по городу.

– Нет, я могу узнать все по целому штату. Но конечно, если Николос зарегистрировал собственность на чужое имя, нам ее не найти никогда.

– Они держатся за фамилию Грин, даже когда набиваются по тридцать человек в одну квартиру, – напомнил Роджер. – Думаю, можно смело предположить, что он не зарегистрируется под вымышленным именем.

– Видимо, да, – согласилась Кэролайн. – Когда начнем? Завтра утром?

Роджер оглянулся. Поблизости никого не видно, но с зелеными и серыми это мало что значит.

– Давай сейчас, – неожиданно решил он. – Возьмем машину из гаража и начнем прямо сейчас.

– Машину? – удивленно отозвалась она. – Я думала, тебе не нравится ездить по Манхэттену по субботам.

– Еще меньше мне нравится быть убитым в собственной постели, – мрачно ответил Роджер. – Кроме того, если мы действительно что-нибудь найдем, надо будет сразу туда ехать. Надеюсь только, что не забыл заправить бак, когда ставил машину.

У Кэролайн ушло два часа на то, чтобы составить полный список Гринов, владеющих крупными земельными участками в радиусе двухсот миль от города. Потом еще два часа они пробивались через безумные субботние пробки, пока, наконец, не выбрались за пределы города. Нашли скромный мотель неподалеку от Тарритауна, взяли у регистраторши два набора туалетных принадлежностей и уселись изучать список.

Через полчаса они нашли то, что искали.

– Вот, – объявил Роджер, постучав пальцем по строчке с записью об участке в двести акров, расположенном на холмах между Шандакеном и Бушнеллсвиллем. – «Э. и Н. Грин ассошиейтс». «Э» – Элимас, «Н» – Николос.

– Очень похоже на то, – согласилась Кэролайн. – Хотя я до сих пор не представляю, что мы там найдем.

– Я тоже, – признался Роджер. – Может быть, это всего лишь запасной район, который Николос создал на экстренный случай, когда они только прибыли. Но все-таки хочется узнать, что он там затеял. – Он бросил взгляд на часы. – Пожалуй, пора ложиться. Утром придется ехать еще часа два, надо встать как можно раньше.

– Да. – Кэролайн вдруг сникла. – Роджер… ты ведь не думаешь, что ревуны и молоты-пистолеты так напугали Ференцо, что он просто сбежал, а?

– Ну почему, возможно, и так. – Роджер ободряюще сжал ее руку. По правде говоря, такое ему и в голову не приходило. Да она и сама в это не верит. – Но что бы ни случилось, сейчас мы уже ничего поделать не можем, – добавил он. – Пойдем спать.

Первое, что заметил Ференцо, когда сознание стало к нему возвращаться, был какой-то рассеянный свет. Второе – что привычный шум города доносился приглушенно, но все же не так, как у него дома.

Наконец он почувствовал, что замерз.

Он осторожно открыл глаза. Свет остался таким же рассеянным – какое-то кремовое свечение, казалось, заполняло небо. Несколько раз моргнув, Ференцо неуверенно вытянул руку вверх.

Пальцы инстинктивно отдернулись, наткнувшись на что-то мягкое и пружинящее. Он снова моргнул, и зрение неожиданно прояснилось. Он лежал под какой-то тканью, натянутой наискось, как скат палатки.