Денис Кащеев - Путь к Небу

Убрав с глаз долой меню, я снова повернулся в сторону соседей, неосторожно опершись при этом правой рукой на подлокотник кресла. Плечо болезненно прострелило, этак ненавязчиво напомнив мне о свежей ране. Ране, полученной в игре! А то и вовсе во сне! И заливающей теперь рукав кровью наяву, в реальности! Как в таких случаях выражается мой приятель и товарищ по секции косики каратэ Пашка Иванов: это вообще законно?!

В любом случае, нужно было что-то делать — пока мой окровавленный рукав не заметили другие пассажиры или стюардесса и не начались вопросы, убедительных ответов на которые мне не сыскать…

Неловко прикрыв раненое плечо левой ладонью, я слегка приподнялся и, повернувшись к соседу, выговорил с виноватой улыбкой:

– Excuse me [3] Извините… (англ.) …

– Oh sure! [4] Да, конечно! (англ.) – радушно оскалился в ответ Ахмет и бросил что-то в сторону своей спутницы – Аль-Хашими — уже по-арабски.

Та коротко кивнула хиджабом, и они оба выбрались в проход, пропуская меня на выход.

— Аригато годзаимас! — само собой выскочило у меня. – В смысле, thank you! [5] Спасибо! (англ.) – поспешил исправиться я.

Оба расположенных в хвосте салона туалета оказались заняты, и за время ожидания под дверью кровавое пятно у меня на рукаве разрослось уже настолько, что ладонью его стало не закрыть. В меню же, вызванном мной просто от нечего делать, рядом с индикатором Здоровья выразительно замигал восклицательный знак предупреждения об опасности — пока, правда, не красный, как случилось бы в по-настоящему серьезной ситуации, а всего лишь желтый. Но вот, наконец, один из туалетов освободился. Прижавшись спиной к переборке, я пропустил к рядам кресел дородную арабскую матрону (Аль-Мансури Лубна, непись, то есть прошу прощения: Спящая) и юркнул в кабинку.

Стянуть футболку оказалось неожиданно непросто: любая попытка пошевелить правой рукой, не говоря уже о том, чтобы мало-мальски ее напрячь, тут же отдавалась парализующей болью в плече. Кое-как я все же управился с этой задачей одной левой, при этом не сразу сообразил, что перепачканную кровью ладонь стоило сперва отмыть — в результате моя многострадальная одежка украсилась целой россыпью дополнительных бурых пятен. Брезгливо бросив ее на край раковины умывальника, я, как баран на новые ворота, уставился на рану.

Порез был довольно глубоким и длинным, после оголения края его широко разошлись, образовав веретенообразное углубление. Из-за непрекращающегося кровотечения рассмотреть рану детально вряд ли бы получилось — да и не было у меня, признаться, такого желания. Так-то к виду крови, что своей, что чужой, я спокойно отношусь -- после тренировок вечно то руки разбиты, то ноги, а то и физиономия разукрашена, но от открывшейся взору картины меня все же слегка замутило.

Поспешно отведя взгляд от раны, я недовольно тряхнул головой: некогда раскисать, нужно приводить себя в порядок. Вот только как?

Желаете исцелить раненого?

Пациент: Белов Артур (это вы)

Да / Нет

Ах, да… Шоу же продолжается! Что ж, в игре сломали, в игре и починим…

Да, желаю, короче!

Исцеление пациента без использования лекарственных средств возможно при помощи энергии Ки.

Желаете воспользоваться энергией Ки?

Да / Нет

Да, хочу! Кстати, а грязную футболку эта ваша хваленая Ки заодно мне не выстирает?

С уже знакомым ощущением в живот мне уперлась труба невидимого пылесоса, вмиг вытянув наружу эту самую Ки – чем бы она там ни была – до последней капли. Резко ослабевшие ноги подогнулись, и не ухватись я рефлекторно обеими руками за раковину – наверняка упал бы на пол. Поврежденное плечо обожгло – точь-в-точь как в момент ранения, только на этот раз будто бы не жарким пламенем, а холодным льдом – и боль в нем исчезла без следа. Должно быть, пропала и сама рана – но, увы, этого я увидеть уже не смог: лампочка над зеркалом, освещавшая кабинку туалета, прощально мигнув, погасла, погрузив мой тесный закуток в непроглядную тьму. И еще внезапно вокруг стало тихо. ОЧЕНЬ тихо.

Судорожным движением нащупав рукоятку двери, как был, без футболки, я высунулся в салон.

Здесь было светло, но столь же замогильно тихо.

Тихо. В самолете. На высоте десять тысяч метров. С работающими двигателями. Работающими ли?!

– Эй, это мы что, горючее таким макаром экономим?! – раздался с одного из последних рядов недоуменный вопрос. По-русски.

На говорившего испуганно шикнули. Где-то впереди истошно завизжала женщина, ей вторила еще одна. Под потолком сухо щелкнуло, и из-под панелей перезрелыми гроздями повалились ярко-оранжевые кислородные маски. В следующий миг пол салона стремительно ушел у меня из-под ног. Не удержав равновесия, я плюхнулся на пятую точку – уже, в общем-то, поняв, что происходит.