Влад Воронов - Помеченный на удаление [litres]

– То есть теперь нет никакого смысла их топить, они уже передали всё, что успели разнюхать… Идите, Даладье.

Стоило французу окончательно покинуть кабинет, генерал вновь схватился за телефон:

– Стюарта ко мне, живо!

И заходил туда-сюда по кабинету, ожидая, когда появится его заместитель по военно-морским делам.

– Мы их догоняем, сэр!

– Конечно, Гопкинс. Вы командуете одним из самых быстрых кораблей в здешних водах, а у русских древняя, явно трофейная лоханка. Удивительно, как они вообще умудряются выжимать из нее двадцать узлов.

– Сейчас обгоним, и я прикажу дать предупредительную очередь как команду к остановке.

– Подождите, Гопкинс. Давайте для начала используем радио, вдруг они отзовутся? Вы, кстати, обратили внимание на флаг у них на мачте?

– Как шотландский, только наоборот?

– Да. Это русский военно-морской флаг.

– Они идиоты? Теперь они не смогут больше прикидываться рыбаками.

– Они гении, потому что просто так военный корабль не остановишь. Это война со всеми вытекающими. Так что придется договариваться.

Гопкинс был идиотом, но родственником какой-то большой орденской шишки. И, что самое ужасное, идиотом он был деятельным. Поставить его командовать одноместной шлюпкой или складом неликвидов Стюарт не мог, поэтому приходилось постоянно контролировать. Лично или через разумных офицеров.

Командующий островным флотом взял тангенту и произнес:

– Русский военный корабль «Канпа», ответьте!

В эфире достаточно громко прозвучало по-русски «сам ты «Канпа», придурок», после чего радио отозвалось на неплохом английском:

– Русский военный корабль «Сайра», на приеме.

– Вас не затруднит сбавить ход и поговорить?

– Мы и так неплохо говорим.

– Не по радио.

– Хорошо. Ближе десяти ярдов не приближайтесь.

Корабли снизили ход до самого малого и пошли параллельными курсами. Стюарт вышел на полубак. С «Сайры» на него смотрел офицер в черной морской форме.

– Добрый день! Рад вас приветствовать в наших водах.

– Добрый. Я тоже рад вас приветствовать в нейтральных водах.

– Далековато от русских берегов, вы не находите?

– Начальство не спрашивают. Куда прикажут, туда идем. В любом случае, в орденские воды мы не заходим, даже в эту вашу пятидесятимильную зону.

– У нас упал в воду вертолет. Вы ничего не слышали об этом?

– Мы слышали какие-то крики в эфире. Но это было далеко от нас, судя по слабости сигнала и помехам.

Стюарт посмотрел на развесистые антенны на мачте «Сайры», но не стал цепляться.

– У нас большая просьба – если услышите что-то подозрительное в эфире или встретите какой странный корабль – сообщите нам, пожалуйста. В этих краях встречается много опасного.

– Спасибо, что предупредили. Мы сами не очень боимся нападения. Во-первых, у нас есть чем встретить пиратов. Во-вторых, мы постоянно на связи с базой, и пропадание сигнала от нас начальство поймет правильно. Кроме того, мы как раз сейчас перевозим взрывчатые вещества, и любая попытка захватить нас приведет к взрыву. Я надеюсь, что пираты это поймут и испугаются.

Русский моряк широко, добро улыбнулся. И демонстративно переложил из одного кармана в другой какой-то коричневый цилиндр с кнопкой на торце.

– Пираты уже испугались, я уверен. Честь имею.

Стюарт прикоснулся к своей фуражке, русский к своей, и «Сайра» увеличила ход.

– Надеюсь, успели, – пробормотал заместитель Уайта чуть слышно.

Егор стоял на самом носу бывшей «Русалки» и никак не мог понять, что с ним происходит. Его бросало то в пот, то в озноб. Вероятно, это и называется «отходняк».

Известие о потерянном «Альбатросе» и погибшем орденском вертолете. Чужой корабль на горизонте. Сумасшедшая гонка по демонтажу и уничтожению оборудования, связанного с разведкой. Все отправилось за борт, включая обвязанный цепью последний оставшийся самолет, благо глубина под килем превышала три километра. Для местной техники – недосягаемо.

Догоняющий орденский сторожевик. Всех гражданских согнали с палубы в трюм, с глаз долой. Но Егора тошнило внизу, он поднялся к двери, подглядывал и слушал, о чем говорили Бубнов с орденцем. И узнал у кап-три в руках беспроводную подрывную машинку. Видел у саперов на испытаниях.

Егора трясло от пережитого напряжения. После своего первого боя парень долго провалялся без сознания, поэтому все прошло легче. А сейчас… Он пытался вспомнить что-нибудь хорошее. Например, Леру.

Егор улыбался, когда неведомая сила упруго толкнула в спину и швырнула его через борт.