Влад Воронов - Помеченный на удаление [litres]

Дождь, к слову, припустил не на шутку. Видимость упала метров до десяти-пятнадцати. А это значит… Это значит, что и мне пора выбираться из гостеприимного дома. Поутру здесь будет шляться слишком много народу, а сидеть целый день, как мышь под веником, не слишком приятно. Собираю барахло, скатываю коврик, влезаю в сапоги. И бегу, бегу вдоль живой изгороди к лесу.

Дождь кончается, когда до леса остается метров тридцать. Кончается подло – вроде еще идет, но видимость резко улучшается. И я этого не замечаю ровно до того момента, когда чувствую на себе чей-то злой взгляд. Лес уж совсем рядом, пригибаюсь и бегу. Вверх, вверх по склону. Поскальзываюсь, падаю, вскакиваю, снова бегу. Хорошо, что места знакомые, я любил здесь бродить в жару. Вверх, вверх, дышать уже нечем. На обновленном теле лишних килограммов меньше, но астма никуда не делась.

Вот и машина. Где ключи? В кармане куртки. Платок, ключи от дома… Вот они. Щелкает замок, открываю дверцу, прыгаю за руль. Движок схватывает сразу, тарахтит басовито. Полный привод, драйв, давай, родная! Носом на обочину, назад, снова вперед, и газу, газу! Сбрасывая скорость перед поворотом, опять ощутил затылком этот злой взгляд. Машина послушно вписалась в изгиб дороги, и тяжесть в груди отпустила. На этот раз успел.

Гравийка выходит из леса на развилке. Вниз – в город, вверх – дальше на гору. Нормальный человек, которому нужно спрятаться, сделает это в городе, где проще затеряться, где мелькает множество лиц и есть хоть минимум комфорта. Партизаны останутся в лесу. А я поворачиваю направо, выключаю фары и габариты, и потихоньку ползу вверх. Потихоньку – потому что без фар дорогу видно плохо, зато движок на малых оборотах работает еле слышно. Вверх, вверх, туда, где когда-то начали строить очередной поселок для богатых людей, но так и не закончили. За двухэтажные коттеджи с гаражом и невероятным видом на город и половину Острова заломили какую-то несуразную цену, и желающих не нашлось. Строительство сперва замедлилось, а потом и вовсе прекратилось Все мало-мальски ценное со стройплощадки давно вывезли, остались стоять голые бетонные коробки.

Начинало светать, в сером сумраке видимость улучшилась метров до двадцати. Я свернул с дороги на грунтовку, огибавшую стройку с тыла. Ямы, лужи, кучи грунта, местами поросшие выгоревшей на солнце травой и редкими кустами. У предпоследнего участка обогнул скальный выступ и подъехал к недостроенному дому. Задняя стена не была закончена, проема как раз хватило, чтобы загнать машину во- внутрь, с глаз долой.

Заглушил движок, вылез, взял лопату и вернулся на грунтовку. Внимательно прошел до дороги и обратно, старательно маскируя все следы моего проезда. Вернулся к дому. Машина в глубине первого этажа с дороги не заметна, разве только вплотную подойти.

Дождь продолжает молотить, он не прекращается ни на минуту. И ветер. Здесь, на высоте, дует непрерывно.

Вернулся в дом. Строители успели только залить перекрытия и несущие стены. Перегородок нет. Со второго этажа открывается потрясающий вид на город и море вдалеке. Собственно, в погоне за красивым видом я это место и нашел в свое время. Было дело, бродил по округе и набрел на недострой. И так мне тут понравилось, что в другой раз приехал на машине и привез пластиковые шезлонг и столик. Холодильник с напитками каждый раз возить приходилось, а стремянка и так в машине валяется.

Сейчас, глубокой осенью, вид навевал скорее тоску, чем очарование. Красивые дали терялись в пелене дождя, зато мокрый бетон и кучи земли были видны прекрасно. Ладно, мне здесь только день-другой перекантоваться, переживу. Зато в этой глуши никто меня не найдет. Просто искать не станет.

Достал армейский рацион, разогрел на сухом спирте консервы и кофе. Надо было купить газовую горелку или примус, но теперь уже поздно. Обойдемся тем, что есть. Развалился в шезлонге, зачерпнул вилкой в банке, сунул в рот. Запил кофе. Как там говорила в анекдоте француженка, побывавшая в России? Шарман, блин! Вот именно что шарман. Кто не сидел долго голодный, не поймет, какой это кайф – жрать под дождем и сильным ветром чуть теплую вечноживую химическую тушенку прямо из консервной банки, запивая отвратительным консервированным кофе.

Мозг проснулся, отвлекся от неотложных задач по выживанию и принялся размышлять. Вот, например, – чего я добился за прошедшую ночь? Надо ли было так рисковать? Надо. Теперь я точно знаю, что начальство Морского патруля не в бирюльки играет. И такие старомодные понятия, как закон и зона ответственности, не остановят бравых парней в черных комбинезонах. Поэтому до возвращения Марлоу я и носа не высуну из этого холодного, неуютного, но безопасного гнездышка. И даже не просто до его возвращения, а до того момента, как он угомонит излишне деятельных патрульных. Не исключено, что на это потребуется лишний день-два, или даже неделя – переживу. В камере всяко хуже.