Майкл Ривз - Ночи Корусканта 3 - Узоры Силы

Казалось бы, что такое неустойчивое число разумных существ — людей и иных, что населяли планету-город, предоставит более чем достаточную защиту для человека, который всю жизнь искал анонимности. Корускант — Кадж раздраженно покачал головой, опять напоминая себе, что недавно переименованный экуменополис надо называть Имперским Центром и мысленно, и вслух, — Имперский Центр служил домом буквально триллионам существ со всех концов галактики, и найти среди них одного-единственного не легче, чем одну-единственную песчинку на Татуине, Бакка и других пустынных мирах, вместе взятых. Скрывшись среди множества, он был в безопасности — пока не использовал Силу.

Что было не труднее, чем, скажем, питаться добела раскаленной лавой.

Когда он некоторое время активно не использовал Силу, но вместо этого просто сдерживал ее внутри себя, она пылала — словно в груди у него был огромный костер. Ему было трудно дышать, еще труднее — сидеть неподвижно. В результате у него поднималась температура; после нескольких дней Кадж потел и трясся в лихорадке. Если так будет продолжаться еще немного — скажем, неделю или около того… ну ладно, однажды так уже было. Когда он проснулся в середине ночи, он почувствовал сначала благословенное облегчение — сменившееся леденящим сердце страхом.

Кровать в дешевом квартироблоке, который он снял на ночь, была вся пропитана потом, а на дальней стене образовался круг шириной в метр, где краска оказалась обуглена.

После этого Кадж старался «давать себе спуск» всякий раз, когда ощущал, что сила выходит из-под контроля. Он концентрировался на легком телекинезе, передвигая куски еды или другие предметы, получая таким образом достаточно облегчения для израсходованного усилия. До сих пор это работало — но он все еще дрожал от страха каждый раз, когда приходилось так делать, — вдруг его ощутит один из этих зловещих инквизиторов.

Пристальный взгляд Каджа вернулся к киоску примерно в двадцати метрах от него, где несколько покупателей торговались с продавцом по поводу товара — по большей части незаконного. На трех сторонах киоска стояли корзины с продуктами, а сзади он был открыт. Неудачно, но у соседнего киоска имелся матерчатый тент, один угол которого почти что уткнулся в заднюю часть продуктового киоска.

Как обычно, сочтя прямолинейные методы слишком опасными, Кадж выбрал другой подход. Он натянул на лицо капюшон плаща и скользнул в толпу. Вокруг него клубилась пестрая смесь энергий, ароматов и зловония; он случайно врезался в какую-то женщину и сжался от ее сурового взгляда. Он поглубже спрятал гнев, который, казалось, выползал на поверхность его ума, когда его теснили многочисленные толпы народа, занятые собственными делами. Уж в этом он не отличался от любого из существ здесь.

Но он отличался в другом.

Он добрался до уровня с тентом и боком вынырнул из потока движения, пробиваясь к дальнему концу киоска. Там было еще темнее, чем в затененной галерее, и он воспользовался этим, чтобы проскользнуть в более глубокую черноту узкого прохода между задней матерчатой стенкой киоска и тусклой феррокритной поверхностью облакоскреба.

Когда он вылез из узкого разреза с другой стороны киоска — который, судя по пьянящим ароматам, принадлежал торговцу травами — он оказался меньше чем в трех шагах от ряда корзин с фруктами, из содержимого которых ему мало что было знакомо. Не желая рисковать обнаружением чего-то, может быть, даже несъедобного для человека, он оглядел корзины в поисках чего-нибудь знакомого. Наконец, он увидел то, что искал: корзину корня даро.

Захлебываясь слюной, он протиснулся под туго натянутым углом тента и присел, не сводя глаз с сокровища. Корень даро рос в нескольких мирах, колонизированных людьми, в том числе и в его. Он с детства привык к сливочному вкусу сладкой золотистой мякоти корня и теперь, терзаемый голодом, он был уверен, что это станет самой восхитительной едой за последнее время.

Мимо киоска проходили толпы покупателей, иногда закрывая от него даро. Он внушал им: здесь нет ничего интересного, идите куда-нибудь в другое место. Они так и сделали.

Кадж наклонился вперед и поднял руку к трофею. Пот заливал глаза, мешая сконцентрироваться. Он выругался, смахнул прочь соленый ручеек и потянулся снова. Он понял, что у него дрожит рука, и вовсе не от голода. Его вчерашнее столкновение с инквизитором было гораздо более, чем просто тревожащим. Он боялся, просто тупо боялся сделать что-то такое, что привлечет к нему внимание. Их внимание, так или иначе. Он льстил себе надеждой, что хорошо умеет избегать нежелательного внимания простых людей. Но инквизиторы — не просто люди. Они — сторожевые псы Императора, и он мог только гадать, какими возможностями они обладают.