Вячеслав Соколов - Милосердие спецназа [СИ]

— Душевно излагает! — заметил отец.

— Значит, оклемался! — поставил диагноз тесть. — Санек, обуй сапоги и иди к нам!

Обрадованный Санька мигом покинул устроенную ему баню и выскочил из палатки.

— Куда? — возмутился отец. — Бушлат одень!

— Жарко!

— Ага! А я потом объяснять буду, чего ты такой больной? Одевай, кому говорю!?

Тяжко вздохнув, одел на себя тяжёлый бушлат и пошёл к костру! Уф-ф-ф... Вот это ушица: с дымком, с крупным, разваренным картофелем, лепестками лука и кусочками моркови, яркими янтарными глазками жира, огромными кусками рыбы и нежной тающей во рту максой (печенью налима). А какой аромат: сводящий с ума и заставляющий желудок подрыгивать в нетерпении. Дай, дай, дай!

— Вкуснота!!! Язык проглотить можно!

— Вкусно. Кто спорит? — тесть, тяжело вздохнув, ткнул пальцем в сторону своего брата: — Но, если бы был лавровый лист, было бы вкуснее!

— И так нормально! — отмахнулся тот. — Достал уже!

— Вот взял бы лаврушку и не доставал бы...

— Да брал я её! — машет ложкой «колобок».

— И где она?

— Не знаю.

— Вот из-за тебя теперь приходиться давиться, — вздыхает тесть.

— Не давись.

— Типа чтоб тебе больше досталось? Лопнешь!

— Витя, ну правда, хватит уже. Ну не взял я лавровый лист! Что, убить теперь? — смотрит на брата дядь Стёпа.

— Нет уж! Я хочу, чтоб ты мучился! Чтоб больше не забывал!

— Вить, ну осознал уже! Хватит, а!

— И правда, отстань от Стёпы, — вмешался отец. — И так съедим, смотри, как Сашка трескает. И повернувшись к сыну, пожаловался: — Полтора часа уже эту хрень про лаврушку слушаю!

— Ладно, — махнул рукой тесть, — теперь уже ничего не сделаешь.

Пару минут все сосредоточенно наслаждались ухой. Наложили по второй порции и тут:

— Нет, мужики, вы как хотите, но с лаврушкой лучше!

— У-у-у... Достал! — подхватив свою тарелку, дядя Стёпа рванул в кусты.

В общем, порыбачили знатно: и рыбки наловили, и душой отдохнули! И хотя после героической ловли налима Саня не заболел, отогрели так сказать. Но вот для его раненой ноги этого оказалось с избытком, и домой Сашка вернулся с палочкой. А тут как раз приехал Костя...

А единственной проблемой Саньки оказалось то, что ему не удалось поступить в институт. Хоть ему и полагались льготы, и на экзамене хватило бы троек, но он банально опоздал — все бюджетные места были заняты. А платно учиться — денег не напасёшься. Но с присущим ему оптимизмом решил сделать это на следующий год! А пока подлечиться и идти работать!

А знаете, что удивило меня больше всего? Сашкин брательник — Костя оказался вовсе не охранником или телохранителем, как можно было предположить! Он оказался ревизором! Вот так-то! Я в шоке!

— Говорят, вы тут наделали шуму, — усмехается Степаныч, развалившись в шезлонге, стоящем возле огромного бассейна, где-то в тёплых краях. Там где люди говорят совсем на другом языке. Отхлебнув приличный глоток пива, продолжил: — Все кругом на ушах стоят.

— Ты хотел сказать, накосячили, — усмехается его сестра брюнетка Анюта, слегка приподнимая тёмные очки, чтоб взглянуть на брата.

— Вот никак позагорать не дадите спокойно, — вздыхает с другой стороны от мужчины, её вторая половина — блондинка Марина. — Может, я тут о любимом муже тоскую, а вы о пошлом.

— Да когда тосковать-то? — садится Степаныч, смотря на Маришку. — У вас вон всё по швам трещит, заговор пылает. А вы, между прочим, загораете, вместо того чтоб исправлять ситуацию.

— Да что там того заговора, — раздаётся голос Анютки из-за спины. — Одни угольки остались, всех передавили.

Приходится снова лечь, чтоб не выкручивать шею для разговора.

— А по швам трещит, — подключается Маришка, — потому что жадно запихиваем в мешок слона.

— Порвётся, мешок-то, — усмехается прапорщик.

— Ничего, зашьём, — отмахивается Анютка. — А что не влезет и торчать будет, отрубим и в холодильник сунем, на дальнюю перспективу. Когда ещё удастся такую аферу провернуть? Лично мне и одного раза хватит…

— Тоскливо без Всеслава, — грустно произносит Маришка.

— Ага, — кивает её подруга. — Но согласись, он гений. Такою комбинацию построить, за те несколько часов, что у него были.

— Стоп, — поднимает руки Степаныч. — Я не понял. Это что же, не вы накосячили?

— Мы, Юра, мы, — кивает сестра. — Но придумал всё Всеслав. Устроил нам тут хаос, назначил нас крайними, а сам свалил. К другой бабе, гад.

— А из-за этого хаоса, парни погибли, — грустно вздохнул Степаныч.